Жизнь взаймы (в сокращении)
Шрифт:
Женщина слегка кивнула.
— Все, что я скажу, не должно пойти дальше вас двоих.
— Хорошо, — согласился я.
— Меня зовут Мария Галассо. Я работаю в Ардморской больнице. Я программист из пристройки в задней части больницы.
Я видел эту пристройку.
— Чем мы можем помочь вам, Мария?
— Тот человек, которого убили вместе с женой…
— Фрэнк Донован?
— Сантехник, — кивнула она. — Я видела, как он выходил из лаборатории. Месяца два назад. Было уже поздно, почти все уже разошлись по
— Говорите, Мария. Мы не будем делать ничего, не сказав сначала вам.
— Он не должен был заходить в лабораторию; этого нельзя тем, кто не имеет допуска. Я сама там никогда не была. Я попыталась с ним заговорить, но он ушел. — Она чуть не плакала. — Я доложила об этом происшествии.
— Кому доложили?
— Мы заполняем такую форму о том, что сделали за день, и там есть особая графа: не попалось ли нам на глаза что-нибудь необычное. Я написала, что он был в лаборатории.
— И что было потом?
— Ничего. Я больше никогда его не видела. Но, когда я прочитала вашу статью, я поняла, что это он.
Она сказала, когда произошел этот случай, — недели за две до убийства. А мне интуиция подсказывала, что решение убить Донована пришло, когда подслушивающие устройства в моей квартире уловили наш с Элли разговор о нем.
— И вы думаете, что ваш доклад стал причиной его убийства?
— Я боюсь людей, на которых работаю.
— Почему?
— Здесь все засекречено. Здесь вооруженная охрана.
— И что они охраняют? — спросил я.
— Не знаю. Я программист; я программирую чипы.
— Какие чипы? — спросила Элли.
— Они предназначены для хранения видео, но хранят все.
— Мария, почему вы обратились с этим ко мне?
— Из-за вашей статьи. И потому, что я могла оказаться причиной его смерти. Мы подписывали бумагу, где обещали ничего не рассказывать о том, чем мы занимаемся.
— Вы правильно сделали, что к нам обратились.
Она кивнула, потом хотела что-то сказать, но промолчала.
— Что такое? — подбодрил ее я.
— Они что-то с вами делают. Я не знаю что; они говорят, вы на это согласились.
— Я не соглашался, — сказал я, и она опять кивнула.
Я дал ей номер своего телефона и попросил звонить, если она узнает что-нибудь еще, но очень осторожно. Она тоже дала мне номер своего мобильного, но взяла обещание, что звонить я буду только в самом крайнем случае.
— Вы ведь никому не расскажете, да? У меня маленькая дочка.
Мы уверили ее, что сохраним ее тайну, и попрощались.
Мы с Элли приехали домой в девять, слишком измученные, чтобы ужинать. Эта встреча оказалась очень важной. Почти до полуночи мы проговорили об этом и сошлись на том, что с утра позвоним Кентрису и расскажем, что узнали, не упоминая о Марии.
Смертельно усталые, мы разошлись по спальням.
Я
Раздался стук в дверь, и она открылась.
— Включи Си-эн-эн, — сказала Элли.
Я переключился. На экране появились корабли в море; очевидно, съемка велась с вертолета. Диктор говорил, что жертва — пилот частного самолета, который упал в море в десяти милях от побережья штата Мэн. Картинка на экране сменилась: возникла фотография Филиппа Гарбера.
Я хотел позвонить Кентрису с утра, но в этом исчезла необходимость, поскольку в три часа ночи он позвонил сам, причем даже не разбудил меня: я не спал.
— Вы слышали о Гарбере? — Это были первые его слова.
— Да.
— Это связано с вами?
— Вероятность сто процентов.
— Вот уж воистину вы приносите удачу, — сказал он.
Я рассказал ему о моем последнем разговоре с Гарбером, о том, что тот собирался в Квебек, желая узнать что-то о Ласситере.
— Он не захотел говорить, что именно.
Кентрис сказал, что к утру на место катастрофы должны прибыть силы Национальной службы безопасности на транспорте. По телевизору сказали, что, поскольку обломки разбросаны по всему району, вероятно, самолет развалился в воздухе.
— Взрыв? — спросил я.
— Может быть.
— И что мне теперь делать?
— Вы должны пойти с этим в правоохранительные органы.
— У меня сложилось впечатление, что вы и есть те самые правоохранительные органы.
— Там не моя юрисдикция. Это случилось не на берегу, значит, заниматься этим будет ФБР. Но, поскольку вы этого знать никак не могли, вам надо пойти к нью-йоркским копам.
— Но они же не имеют к этому отношения, — сказал я.
— Конечно. Они передадут это дело федералам.
Я сказал Кентрису, что, по моему мнению, в больнице что-то происходит в задней пристройке. Откуда взялось это мнение, я не уточнял. Я не хотел нести ответственность еще и за смерть Марии Галассо. Я и так уже принес много вреда.
Волнение и недоумение постепенно сменялись едва сдерживаемым гневом на Шона Ласситера.
Утром я рассказал Элли о звонке Кентриса. Она согласилась, что надо обратиться в полицию и рассказать о разговоре с Гарбером, хотя у нее не было уверенности, что это к чему-то приведет. Я позвонил в Управление полиции Нью-Йорка, и меня попросили прийти в полицейский участок на Восточной Восемьдесят четвертой улице к детективу Уиллу Бортцу.