Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
Вернемся же, однако, к нашим обоим сиенским Мемми: Липпо, помимо названных вещей, расписал по рисунку Симоне доску темперой, которая была отправлена в Пистойю и помещена над главным алтарем церкви Сан Франческо и почиталась прекраснейшей.
В конце концов они вернулись в Сиену, на свою родину, где Симоне приступил к огромнейшей живописной работе над Портоне ди Камоллиа, многофигурному Венчанию Богоматери; но так как с ним в это время приключилась весьма тяжелая болезнь, работа осталась незавершенной, он же, побежденный тяжким недугом, отошел из жизни сей в 1345 году, к величайшей скорби всего города и Липпо, его брата, который соорудил для него достойную усыпальницу в Сан Франческо. Сам он завершил после этого много работ, оставшихся после Симоне незаконченными; к ним относились Страсти Иисуса Христа в Анконе над главным алтарем Сан Никкола, где Липпо закончил то, что начал Симоне, подражая тому, что названный Симоне делал, и завершил в капитуле Санто Спирито
Подобным же образом он завершил в Ассизи, в нижней церкви Сан Франческо, несколько фигур, начатых Симоне в алтаре св. Елизаветы, что при входе в двери, ведущей в капеллу; он изобразил там Богоматерь и св. Людовика, короля французского, а также других святых, а всего восемь фигур по колено, отменных и с весьма отменным цветом. Кроме того, Симоне начал в большой трапезной названного монастыря на торцовой стене много небольших историй и Распятие, изображенное в виде дерева; оно осталось незавершенным и набросано, как видно и поныне, кистью красной краской на штукатурке; так выполнялись картоны, приготовлявшиеся нашими старыми мастерами, чтобы быстрее работать фреской; а именно, распределив всю работу на штукатурке, они делали набросок кистью, перенося с небольшого рисунка все, что предполагалось сделать, в пропорциях, увеличенных настолько, насколько это было задумано. Поэтому и в других местах мы видим много других набросков, написанных таким же образом, встречаются также и многие другие, написанные красной краской на штукатурке и сохранившиеся после того, как самая работа уже облупилась.
Возвратимся, однако, к Липпо: рисовал он толково, что можно видеть в нашей Книге по читающему отшельнику, сидящему скрестив ноги. После Симоне он прожил двенадцать лет и много работал по всей Италии, особенно же во Флоренции, где расписал две доски в Санта Кроче. Так как манера обоих братьев весьма сходна, одного от другого можно отличить по следующему: Симоне подписывался под своими работами так: Simonis Memmi senensis opus (Симон Мемми, сиенца, работа), а Липпо опускал свое имя и, не заботясь о чистоте латыни, подписывал таким образом: opus Memmi de Senis me fecit (Работа Мемми, сиенца, меня сделал). На стене капитула Санта Мариа Новелла рукой Симоне изображены, кроме Петрарки и мадонны Лауры, о чем сказано выше, Чимабуе, архитектор Лапо, сын его Арнольфо и сам Симоне, в образе же папы на этой истории – Бенедикт XI из Тревизо, бывший братом-проповедником; портрет этого папы был гораздо раньше доставлен Симоне его учителем Джотто по возвращении последнего от названного папы, перенесшего свой двор в Авиньон. В том же месте он изобразил кардинала Николая из Прато рядом с названным папой; кардинал этот в то время прибыл во Флоренцию легатом этого первосвященника, как рассказывает в своих «Историях» Джованни Виллани. Над гробницей Симоне находится следующая эпитафия: Simoni Memmio pictorum omnium omnis aetatis celeberrimo. Vixit ann. LX. mens II d. Ill (Симоне Мемми, из всех художников всех времен знаменитейшему. Жил 60 лет. 2 месяца, 3 дня.).
Как видно по нашей упоминавшейся выше Книге, в рисунке Симоне не был весьма превосходным, но обладал от природы изобретательностью и очень любил рисовать с натуры; в этом он признавался лучшим мастером своего времени настолько, что синьор Пандольфо Малатеста послал его в Авиньон, чтобы сделать портрет мессера Франческо Петрарки, по просьбе коего он затем с такой для себя славой выполнил портрет мадонны Лауры.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ТАДДЕО ГАДДИ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА
Дело прекрасное и поистине полезное и достохвальное всюду щедро вознаграждать доблесть и почитать того, кто ею обладает; ибо множество талантов, кои в иной раз так и пребывали бы во сне, воспрянувши от такого побуждения, стремятся изо всех сил не только ею овладеть, но и проявить себя в ней превосходными, дабы подняться и достигнуть до степени полезной и почетной, а это в свою очередь приносит их родине честь, им самим славу, богатство и знатность их потомкам, кои, побуждаемые таким началом, весьма часто становятся людьми богатейшими и знатнейшими, каковыми и стали благодаря творчеству живописца Таддео Гадди его потомки. Таддео, сын Гаддо Гадди, флорентинец, после смерти Джотто, который был восприемником его при крещении, а после смерти Гаддо и его учителем в течение двадцати четырех лет (как пишет Ченнино ди Дреа Ченнини, живописец из Колле ди Вальдельза), остался в живописи по рассудительности и таланту одним из первых в этом искусстве, превосходя всех своих сотоварищей.
Свои первые работы он выполнил с великой легкостью, скорее дарованной ему природой, чем приобретенной им искусством, в церкви Санта Кроче во Флоренции,
Для сообщества же храмовников он расписал табернакль, что на углу Виа дель Крочифиссо, внутри которого находится его прекраснейшее Снятие со креста. Во дворе монастыря Санто Спирито он под арочками возле капитула выполнил две истории, на одной из которых изображено Предательство Христа Иудой, на другой – Последняя вечеря с апостолами. И в том же монастыре над дверями трапезной он написал Распятие и нескольких святых, по которым можно определить, что он среди других там работавших был поистине подражателем манеры Джотто, чьим величайшим почитателем он был всегда.
В Сан Стефано, что у Понте Веккио, он написал с большой тщательностью образ и пределлу главного алтаря, а в оратории Сан Микеле ин Орто весьма хорошо выполнил на доске усопшего Христа, оплакиваемого Мариями и весьма благоговейно переносимого в гробницу Никодимом. В церкви братьев-сервитов он расписал капеллу рода дель Паладжо, посвященную св. Николаю, историями из жития этого святого, где, написав с величайшим толком и изяществом корабль, он ясно показал, что имеет полное представление о бурном волнении моря и ярости бури, во время которой моряки, облегчая корабль, выбрасывают товары; в воздухе же появляется св. Николай и спасает их от этой беды. Работа эта понравилась и получила большое одобрение, вследствие чего ему было поручено расписать капеллу главного алтаря той же церкви, где он и написал фреской несколько историй из жизни Богоматери и темперой на доске также Богоматерь со многими святыми, выполнив их весьма живо. Равным образом в пределле названной доски он изобразил малыми фигурами несколько других историй из жизни Богоматери, о которых особо упоминать не приходится, ибо в 1467 году все погибло, когда Лодовико, маркиз мантуанский, выстроил там по рисунку Леон-Баггисты Альберти купол, который и ныне там, а также хоры для братьев, доску же велел перенести в капитул монастыря. В трапезной того же монастыря Таддео написал наверху над деревянными спинками Тайную вечерю Иисуса Христа с апостолами, над ней же Распятие со многими святыми.
По завершении этой работы Таддео Гадди был приглашен в Пизу, где для Герардо и Буонаккорсо Гамбакорти расписал в Сан Франческо главную капеллу фресками в отменном колорите со многими фигурами и историями из жития св. Франциска, а также св. Андрея и св. Николая. А на своде и на стене изображен папа Гонорий, подтверждающий устав ордена, с портретом Таддео, написанным с натуры и в профиль, с головой, завернутой в капюшон; внизу же на этой истории написаны следующие слова: Maqister Taddeus Caddus de Florentia pinxit hanc historiam Sancti Francisci et Sancti Andreae et Sancti Nicolai anno Domini MCCCXLII, de mense auqust( Мастер Таддео Гадди из Флоренции написал. эту историю св. Франциска и св. Андрея и св. Николая в августе месяце 1342 года).
Oh выполнил также во дворе того же монастыря фреской Богоматерь со своим младенцем на руках, отличающуюся превосходным колоритом, а посередине церкви, по левую руку, у входа, – сидящего св. Людовика, епископа, которому св. Герард Вилламанья, брат того же ордена, представляет брата Бартоломео, в те времена настоятеля этого монастыря. В фигурах этого произведения, поскольку они написаны с натуры, видны живость и изящество бесконечные той простой манеры, которая в некоторых вещах была лучше манеры Джотто, в особенности при выражении просьбы, радости, скорби и тому подобных чувств, каковые, будучи хорошо выражены, всегда составляют для живописца честь величайшую.