Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
Вернувшись с названным мастером Заккерией из Будрионе во Флоренцию в свой монастырь сервитов, он вылепил равным образом из глины две фигуры Моисея и св. Павла больше натуральной величины, получившие большое одобрение и поставленные в две ниши в капитуле. После этого он был послан в Ареццо мастером Дионисием, который тогда был генералом сервитов, позднее же, при папе Павле III, стал кардиналом и который был весьма многим обязан аретинскому генералу Анджело, воспитавшему и обучавшему его словесности. И вот фра Джованн'Аньоло соорудил названному аретинскому генералу прекрасное надгробие из мачиньо в Сан Пьеро того города, украсив его щедро резьбой и несколькими статуями, на гробнице же названный генерал Анджело изображен им с натуры, и там же им поставлены два голых круглоскульптурных путта, которые, плача, погашают факелы человеческой жизни; благодаря этим и другим украшениям работа эта получилась очень красивой. Он ее не совсем еще кончил, когда пришлось ему вернуться во Флоренцию, куда он был вызван руководителем убранства, которое в то время устраивалось герцогом Алессандро по случаю прибытия в этот город императора Карла V, возвращавшегося с победой из Туниса. Итак, вернувшись во Флоренцию, он соорудил на мосту Санта Тринита на большом цоколе лежащую фигуру в восемь локтей, изображавшую реку Арно, которая вместе с Рейном, Дунаем, Баградой и Ибером, сделанными другими, как бы радовалась прибытию Его Величества, и Арно эта, говорю я, была фигурой очень красивой и хорошо сделанной. И на Канто де'Карнесекки он же сделал фигуру в двенадцать локтей — Язона, предводителя аргонавтов, однако из-за несообразных ее размеров, из-за спешки при выполнении она по совершенству своему несравнима с первой, как и фигура августейшей Веселости, поставленная им на Канто алла Кукулия. Но, поскольку принималась во внимание быстрота, с которой он выполнял эти работы, они способствовали и великой его чести и известности как вообще, так и в среде художников. Закончив после этого Аретинскую работу и прослышав, что Джироламо Дженга собирается производить какие-то мраморные работы в Урбино, Аньоло туда поехал, чтобы там с ним встретиться. Однако, ни о чем там не договорившись, он направил стопы свои в Рим, где задержался ненадолго и отправился в Неаполь с надеждой получить заказ на гробницу Якопо Саннадзаро, неаполитанского дворянина и поэта поистине редкостного и в своем роде единственного. Дело в том, что Саннадзаро построил в Маргольино, местности с очень красивым видом и весьма приятной, в конце Кьяйи на морском берегу великолепное и весьма удобное местожительство, которым он наслаждался при жизни, а перед смертью поместье это, напоминавшее монастырь с красивой церковкой, он завещал ордену братьев-сервитов и, назначив своими душеприказчиками синьора Чезаре Мормерио и синьора графа ди Лиф, приказал, чтобы в названной церковке, им самим выстроенной, которая должна была перейти к названным отцам, была сооружена его гробница. Решая вопрос с ее сооружением, братья предложили названным душеприказчикам фра Джованн'Аньоло, которому в конце концов по прибытии его в Неаполь, как об этом уже говорилось, названная гробница и была заказана за тысячу скудо, ибо его модели были признаны значительно превосходящими по качеству многие другие, выполнявшиеся разными скульпторами. Получив хороший задаток, он послал за мрамором Франческо дель Тадду из Фьезоле, превосходного резчика по камню, которому он поручил все входившие туда каменотесные и резные работы, дабы поскорее покончить дело.
Пока брат собирался приступить к названной гробнице, в Апулию вторглось турецкое войско, и так как пребывание в Неаполе было небезопасным, приказано было укрепить город, для наблюдения над чем были назначены четыре выдающихся и мудрейших мужа, которые, используя понимающих в этом деле зодчих, вспомнили и об Аньоло, он же, кое-что об этом прослышав и полагая, что ему, как духовному лицу, не пристало заниматься военными делами, известил названных душеприказчиков, что предполагавшуюся работу он выполнит либо в Карраре, либо во Флоренции, что она будет выполнена в назначенное время и поставлена на отведенное для нее место.
Но как только он таким образом из Неаполя вернулся во Флоренцию, тотчас же синьора донна Мария, мать герцога Козимо, приказала ему закончить св. Косьму, начатого им ранее по указаниям Буонарроти для гробницы старшего Лоренцо Великолепного. Поэтому он приступил к работе и довел ее до конца, после чего герцог, уже закончивший большую часть водопроводов для большого фонтана своей виллы Кастелло, нуждался для завершения фонтана в Геркулесе, который, стоя наверху, должен был душить Антея, испускавшего вместо дыхания изо рта струю воды, бьющую вверх, и потому Аньоло и получил заказ на очень большую модель этих статуй, которая понравилась Его Превосходительству, поручившему ему ее осуществить и поехать в Каррару за мрамором. Аньоло отправился туда весьма охотно, дабы воспользоваться случаем и начать также и названную гробницу Саннадзаро, а в частности и еще одну историю с полурельефными фигурами.
Но вот во время пребывания Аньоло в Карраре кардинал Дориа написал из Генуи кардиналу Чибо, находившемуся в Карраре, что Бандинелли так и не кончил статую князя Дориа и не собирается ее кончать и что единственный путь ее закончить — это достать для него какого-нибудь стоящего скульптора, который мог бы это сделать, ибо ему было поручено поторопиться с выполнением этой работы. Получив это письмо, Чибо, давно уже знакомый с Аньоло, приложил все усилия отправить последнего в Геную. Но тот постоянно отговаривался, заявляя, что он не может и не хочет быть чем-либо полезным наипочтеннейшей синьоре, пока не выполнит обязательств и обещаний, данных герцогу Козимо.
А так как, пока суд да дело, была далеко продвинута и гробница Саннадзаро и вырублен мрамор для Геркулеса, он с этим мрамором возвратился во Флоренцию, где с большой быстротой и рвением довел его до такого вида, что не составило бы больших затруднений и совсем его закончить, так как слышались голоса, утверждавшие, что из мрамора то совершенство, какое было в модели, совсем не получается и что Аньоло не сможет справиться с ногами Геркулеса, которые не соответствуют торсу, мессер Пьерфранческо Риччо, домоуправитель, который выплачивал Аньоло его содержание, начал плакаться более того, чем подобает человеку серьезному, и сильно задерживал выплаты, слишком доверяя Бандинелли, который всеми силами действовал против Аньоло в отместку за оскорбление, якобы нанесенное ему тем, что тот согласился выполнить статую Дориа вопреки воле дожа. Говорили также, что и милость, в какую вошел Триболо, выполняя украшения в Кастелло, не пошла на пользу Аньоло. Как бы то ни было, обиженный Риччо, человеком вздорным и злобным, он уехал в Геную, где кардиналом Дориа и дожем ему была заказана статуя этого дожа, которую собирались поставить на Пьяцца Дориа, и, приступив к работе, не забрасывая, однако, совсем и гробницу Саннадзаро, для которой Тадда заканчивал в Карраре резные и каменотесные работы, он довел статую до завершения, к большому удовлетворению дожа и генуэзцев. И хотя названная статуя предназначалась для установки на Пьяцца Дориа, генуэзцы тем не менее, к огорчению Аньоло, добились того, что ее поставили на площади Синьории, невзирая на его заявления, что раз она сделана так, чтобы стоять на постаменте и отдельно, стоя около стены, она не могла ни хорошо быть поставлена, ни иметь надлежащего вида.
И, говоря по правде, ничего не может быть хуже, когда работу, предназначенную для одного места, помещают в другое, ибо художник, работая, имеет в виду и как она освещена, и как смотрится, приспособляя скульптурную либо живописную работу к своему, подходящему ей месту.
Когда же после этого генуэзцы увидели истории и другие фигуры, выполненные для гробницы Саннадзаро, они им очень понравились, и они пожелали, чтобы Аньоло сделал для их собора св. Иоанна Евангелиста; в законченном виде он нравился им так, что приводил в восхищение.
Когда фра Джованн'Аньоло уехал наконец из Генуи, он отправился в Неаполь, где в упоминавшемся уже месте установил названную гробницу Саннадзаро, имеющую такой вид. Внизу по углам поставлено два пьедестала, на каждом из которых высечен герб Саннадзаро, а между ними помещен камень в полтора локтя, на котором высечена поддерживаемая двумя маленькими путтами эпитафия, сочиненная самим Якопо. А на каждом из названных пьедесталов помещено по круглой мраморной сидящей статуе высотой в четыре локтя, именно Минервы и Аполлона, между ними же на двух боковых консолях находится история в два с половиной локтя шириной и высотой, на которой высечены барельефные фавны, сатиры, нимфы и другие поющие и играющие на инструментах фигуры вроде тех, что сей превосходнейший муж описывал пасторальными стихами в ученейшей своей «Аркадии». Над этой историей — сама гробница, очень красиво закругленная, вся покрытая резьбой и весьма украшенная, в которой покоится прах сего поэта, а еще выше, посредине на цоколе стоит его бюст, выполненный с натуры, со следующими словами внизу: «Actus sincerus», в сопровождении двух крылатых путтов наподобие амуров, окруженных всякими книгами. А в двух нишах по бокам в стенах капеллы на двух постаментах стоят две мраморные круглые фигуры в три с лишним локтя каждая: св. апостола Иакова и св. Назария. Когда все произведение было установлено описанным образом, весьма оказались удовлетворены и упоминавшиеся синьоры — душеприказчики и весь Неаполь.
После этого, помня обещание, данное дожу Дориа, вернуться в Геную для сооружения его гробницы в Сан Маттео и отделки всей этой церкви, Аньоло, не задерживаясь долго в Неаполе, отправился в Геную. Приехав туда, он сделал модели работы, обещанной названному синьору, которые последнему чрезвычайно понравились, и приступил к их осуществлению с достаточным денежным содержанием и достаточным числом мастеров. Проживая таким образом в Генуе, Аньоло завел много дружеских связей с синьорами и людьми талантливыми, и в особенности с несколькими врачами, которые оказались весьма ему полезными, ибо они помогали друг другу. Проводя множество вскрытий человеческих тел, занимаясь, кроме того, архитектурой и перспективой, фра Джованн'Аньоло достиг высокого совершенства. Помимо же этого вошел он в величайшую милость и к герцогу, который часто посещал место его работы и любил с ним беседовать. В это же время из двух его племянников, оставленных им на попечение мастера Заккерии, к Аньоло прислали того, которого звали Анджело и который был юношей, отличавшимся прекрасными способностями и благоприличием. Вскоре был прислан к нему и другой молодой человек, по имени Мартино, сын некоего портного Бартоломео. И к обоим юношам Аньоло относился как к сыновьям, обучая их, а также пользуясь их помощью в выполнявшейся им работе, которую наконец закончил, разметив по своим местам капеллу, гробницу и другие украшения, предназначенные для этой церкви, которая, образуя одно средокрестие в конце первого среднего нефа и три других внизу по длинной стороне, имеет свободно стоящий главный алтарь и посередине и в головной своей части.
По углам же капеллу несут четыре больших столба, поддерживающие также обходящий кругом большой карниз, на котором лежат четыре полукруглые арки заподлицо со столбами; из них три в среднем проеме украшены небольшими окнами. А выше этих арок проходит кругом карниз, образующий по сторонам четыре угла между арками, а еще выше находится купол в виде чаши. Аньоло весьма нарядно отделал алтарь со всех сторон мрамором, а на алтаре поставил очень богатый мраморный сосуд для таинства святейшего причастия с двумя также мраморными ангелами в человеческий рост по сторонам. Кругом все отделано камнем в прекрасном и разнообразном сочетании с пестрым мрамором и редкими камнями, такими, как серпентин, порфир и яшма. Такими же пестрыми мраморами и камнями, но иначе распределенными, отделал он торец и переднюю стену капеллы от уровня пола до верха алтаря, служащего основанием для четырех мраморных пилястров, которые образуют три проема. В среднем, более широком проеме стоит гробница какого-то святого, в боковых же две мраморные статуи евангелистов. Над этим ордером расположен карниз, а над карнизом еще четыре пилястра меньших размеров, несущие второй карниз, вследствие чего образуются три прямоугольника, соответствующие нижним проемам. В среднем прямоугольнике на главном карнизе стоит мраморный воскресший Христос, круглоскульптурный и размером превышающий натуральный. На боковых стенах повторяется тот же порядок и над названной гробницей в среднем проеме находится полурельефная Богоматерь с мертвым Христом, а по обе стороны этой Мадонны с одной стороны царь Давид и св. Иоанн Креститель, а с другой св. Андрей и пророк Иеремия. Полукружия арок, что над главным карнизом и где находятся два окна, сделаны из стука, окна же украшены окружающими их путтами. Четыре сивиллы по углам под куполом также из стука, которым отделан и весь свод, украшенный в разных манерах гротесками.
Под капеллой этой устроено подземное помещение, в которое опускаются по мраморной лестнице и в торце которого стоит мраморный гроб с двумя путтами на нем; в этом гробе и должно было быть погребено, как я полагаю, после смерти тело того самого синьора Андреа Дориа, а насупротив гроба на алтаре в прекраснейшем бронзовом сосуде, который, кто бы его ни отливал, сделан и отполирован божественно, хранится обломок дерева Святейшего Креста, на котором был распят благословенный Иисус Христос, обломок же этот был принесен в дар дожу Дориа герцогом Савойским. Стены названного склепа инкрустированы мрамором, свод же украшен стуком и золотом со многими историями славных деяний Дориа, тогда как пол вымощен пестрыми камнями в соответствии со сводом.