Жизни Кристофера Чанта

Джонс Диана Уинн

– Пожалуйста, – выдохнул Такрой.

Он выцветал в серую тень себя. Но затем приложил громадное усилие, от которого его глаза закрылись, а рот растянулся в усмешку. И из состояния настолько прозрачного, что трава лощины просвечивала сквозь его лицо, на секунду он стал четким и плотным. Он наклонился над Кристофером:

– Всё, хватит! Ты больше никогда не отправишься на эти увеселительные прогулки. Ты бросаешь их, понимаешь? Прекращаешь. Придешь сюда еще раз, и меня здесь не будет, – к этому времени Такрой выцвел до серого, а потом – до молочности за серостью. – Я улажу с твоим дядей, – прошептал

его голос так тихо, что Кристофер скорее угадал, чем расслышал последнее слово.

Такрой растаял.

Кристофер свалился с повозки, и она тоже исчезла, оставив лишь пустую мирную лощину и сильный запах гари.

– Но я не хочу бросать! – произнес Кристофер.

Его голос прозвучал так сухо и надтреснуто, что он едва услышал его сквозь журчание ручья в лощине. Пара слезинок проделала жгучие дорожки на его лице, пока он подбирал пижаму и проползал обратно сквозь щель в чарах.

Глава 14

И снова, когда Кристофер проснулся, с ним всё было в порядке. В то утро он слушал Флавиана с вежливо-рассеянным выражением, погрузившись в восторженные мысли о драконе. Но восторг постоянно нарушался вспышками горя – он больше никогда не увидит Такроя! – и приходилось прилагать немалые усилия, чтобы думать только о драконе. Он был потрясающим. Подобное зрелище почти стоило потерянной жизни. Кристофер задумался, как скоро в Замке заметят, что он потерял еще одну жизнь. А некая маленькая встревоженная часть его постоянно спрашивала: «Но потерял ли я ее… уже?»

– Я распорядился, чтобы нам упаковали обед, – весело сообщил Флавиан. – И экономка раскопала непромокаемый плащ, который должен тебе подойти. Мы отправимся на прогулку сразу же, как ты закончишь с французским.

На улице лил дождь. Кристофер нарочно тянул с французским, надеясь, что Флавиан посчитает погоду слишком мокрой для пешей прогулки. Однако когда Кристофер уже не знал, как еще растянуть рассказ про ферму своей тети, Флавиан сказал:

– Небольшая сырость еще никому не повредила.

И вскоре после полудня они вышли под мелкий, но сильный дождь.

Флавиан был очень весел. Он явно считал блаженством прогулки по дождливой погоде, с рюкзаком и в толстых носках. Кристофер слизал воду, постоянно стекавшую с волос и по носу, и подумал, что по крайней мере он оказался вне Замка. Но если уж он вынужден находиться на ветру и под дождем, он предпочел бы Место Между. Это вернуло его мысли к Такрою, и снова пришлось сражаться с вспышками горя. Он пытался думать о драконе, но было слишком сыро. Пока они несколько миль шагали по вересковой пустоши, Кристофер мог думать только о том, как сильно будет скучать по Такрою, и о том, что намокшие кусты дрока выглядят такими же несчастными, каким он себя чувствует. Оставалось надеяться, что скоро будет остановка на обед и он сможет подумать о чем-нибудь другом.

Когда они дошли до края вересковой пустоши, Флавиан указал на обдуваемый ветрами открытый путь к холму, издалека казавшемуся серым.

– Там мы остановимся на обед. Там – на холме, в лесу.

– До него еще мили и мили! – потрясенно воскликнул Кристофер.

– Всего около пяти. Мы лишь спустимся в лощину между холмами, а потом снова поднимемся, – Флавиан начал жизнерадостно спускаться.

Задолго до того, как они добрались до холма, Кристофер перестал думать о Такрое и мог думать только о

том, как он замерз, промок, устал и проголодался. Когда он, наконец, с трудом выбрался следом за Флавианом на поляну в этом далеком лесу, ему казалось, что время скорее для полдника, чем для обеда.

– А теперь, – сказал Флавиан, сбрасывая рюкзак и потирая руки. – Мы немного попрактикуемся в настоящей магии. Ты соберешь веток и сделаешь из них большую кучу. А потом потренируешься в наколдовывании огня. Когда разожжешь хороший костер, мы зажарим сосиски на палочках и пообедаем.

Кристофер поднял взгляд на ветки над головой, увешанные гигантскими прозрачными каплями дождя. Посмотрел на промокшую траву вокруг. А затем – на Флавиана, пытаясь понять, не издевается ли он. Нет. Флавиан считал, что это отличное развлечение.

– Ветки будут мокрыми, – сказал Кристофер. – Весь лес промок.

– Тем интереснее задача, – ответил Флавиан.

Кристофер понял: не имеет смысла говорить, что он ослабел от голода. Он угрюмо собрал палки. Сложил их в пропитанную водой кучу. Она развалилась, и он собрал ее заново. После чего встал на колени, чтобы наколдовать огонь, и у него промокли брюки, а холодный дождь стекал за воротник. Просто нелепо. Кристофер наколдовал тонкую желтую спираль дыма, которая продержалась около секунды. Палки от нее даже не потеплели.

– Вкладывай желание, когда поднимаешь руки, – посоветовал Флавиан.

– Знаю, – ответил Кристофер и яростно пожелал: «Огонь! Огонь! ОГОНЬ!!!»

От кучи веток с ревом взметнулось пламя в десять футов высотой. Кристофер снова услышал, как поджаривается его кожа, а мокрый плащ затрещал и тоже вспыхнул. Практически мгновенно Кристофер стал частью костра. «Вот жизнь, которую сжег дракон!» – подумал он посреди агонии.

Когда началась его пятая жизнь – кажется, минут десять спустя, – он услышал, как Флавиан истерично говорит:

– Да, я знаю, но это должно было быть абсолютно безопасно! Лес насквозь промок. Поэтому я и велел ему попытаться.

– Доктор Посан считает, почти ничто не бывает безопасным, когда за дело берется Кристофер, – заметил чуть подальше сухой голос.

Кристофер перевернулся. Его накрыли плащом Флавиана, и под его прикосновением кожа чувствовалась очень новой и мягкой. Земля перед Кристофером выгорела дочерна, промокла и воняла от дождя. Мокрые листья на дереве над головой потемнели и съежились. Габриэль де Витт сидел в нескольких ярдах от него на раскладном стуле под большим черным зонтом, выглядя раздраженным и ужасно неуместным. В тот момент, когда Кристофер посмотрел на него, дымящаяся трава рядом со стулом вспыхнула небольшим оранжевым пламенем. Габриэль нахмурился на пламя, и оно снова сжалось в дым.

– А, вижу, ты вернулся к жизни, – произнес он. – Будь добр, погаси этот свой лесной пожар. Он необычайно стойкий, а я не хочу, чтобы сгорела вся округа.

– Могу я сначала что-нибудь съесть? – спросил Кристофер. – Я умираю от голода.

– Дай ему сандвич, – велел Габриэль Флавиану. – Припоминаю, когда я потерял жизнь, новой, чтобы начаться, требовалось немало энергии.

Он подождал, пока Флавиан передаст Кристоферу упаковку сандвичей с яйцом. Пока Кристофер поглощал их, он сказал: