Жизни Кристофера Чанта
Шрифт:
– Ну, послушайте! – воскликнул Флавиан на другом конце поля. – Он же всего лишь ребенок!
– Мы знаем, – ответил деревенский капитан, ухмыляясь еще шире.
Кузнец столь же презрительно бросил Кристоферу медленный крученый мяч. Пока Кристофер смотрел, как мяч поднимается по дуге, у него было время вспомнить каждое слово из занятий с Такроем. И поскольку вся деревенская команда кольцом столпилась вокруг него, он знал: чтобы заработать раны, ему надо лишь выбить мяч за пределы этого кольца. С безупречным самообладанием он наблюдал за мячом весь его путь до биты. Мяч немного повернул,
– Два! – бодро крикнул он Флавиану.
Флавиан одарил его пораженным взглядом и побежал. Кристофер тоже побежал, и позаимствованные щитки на каждом шагу делали «шлеп, шлеп, шлеп». Деревенская команда повернулась и бешено погналась за мячом, но у Флавиана и Кристофера было полно времени на два рана. У них даже было время сделать третий ран, несмотря на затрудняющие движения чужие щитки. Замок выиграл. На сердце у Кристофера потеплело от гордости и радости.
Зрители из Замка разразились приветственными криками. Габриэль поздравил его. Мальчик-коридорный пожал ему руку. Мисс Розали – по-прежнему с растрепанными волосами – похлопала по спине. Все столпились вокруг Кристофера, говоря, что в итоге Мордехай Робертс им и не нужен, и впервые за весь день из-за церковной башни появилось солнце. На короткое время Кристофер почувствовал, что жить в Замке, в конце концов, не так уж и плохо.
Но к воскресному обеду всё стало по-прежнему. Разговор за обедом вертелся вокруг встревоженных планов, как поймать банду Тени. И только мистер Уилкинсон – пожилой колдун, следивший за библиотекой – всё время говорил:
– Те три редкие книги так и пропали. Не представляю, кому понадобились книги для девочек из Мира Б, но я не могу обнаружить их нигде в Замке.
Поскольку это были книги для девочек, мистер Уилкинсон явно не подозревал Кристофера. На самом деле и он, и все остальные вспоминали о Кристофере, только когда надо было передать соль.
В понедельник Кристофер язвительно спросил Флавиана:
– Никому не приходило в голову, что я могу помочь ловить Тень?
Никогда он еще так близко не подходил к тому, чтобы упомянуть Флавиану о Везделках. Его подтолкнуло к этому воскресенье.
– Ради всего святого! Люди, способные порезать русалок на кусочки, моментально разделаются с тобой! – воскликнул Флавиан.
Кристофер вздохнул и заметил:
– Русалки не оживут снова. А я оживу.
– Меня тошнит от всей этой истории с Тенью, – сказал Флавиан и сменил тему.
Больше чем когда-либо Кристофер почувствовал себя в туннеле без выхода. Он находился в худшем положении, чем Богиня, потому что она перестанет быть Живой Ашет, когда вырастет, тогда как ему придется продолжать в том же духе и превратиться в кого-то вроде Габриэля де Витта. И когда немного позже на той неделе Кристофер получил письмо от папы, лучше ему нисколько не стало. Это письмо тоже вскрывали и запечатали снова, но в отличие от маминого, марки на нем были интереснее. Папа находился в Японии.
«Сын мой,
Мои чары уверяют, что для тебя наступает время наивысшей опасности. Умоляю тебя
Твой любящий
папа».
Судя по дате, письмо было написано месяц назад.
– Да чтоб его, мое будущее! – пробурчал Кристофер. – Его чары, наверное, говорили о жизнях, которые я недавно потерял.
И, снова погружаясь в страдания, он подумал, что худшее во всем этом – то, что он больше не может с нетерпением ожидать встречи с Такроем.
Тем не менее ночью в четверг Кристофер выбрался сквозь щель в чарах, надеясь найти Такроя. Однако лощина была пуста. Он постоял там немного с ощущением внутренней пустоты. А потом вернулся в комнату, натянул свою одежду и через Место Между отправился навестить Богиню. Только она и Такрой никогда не пытались использовать его.
Глава 15
Богиня сидела в своей спальне на белых подушках, скрестив ноги, подперев подбородок кулаками и явно размышляя о чем-то грустном. Хотя она больше не казалась больной, Кристофер, войдя, почувствовал в ней нечто иное – словно предвестие грозы в воздухе, – и озадачился.
Украшения Богини глухо застучали, когда она подняла голову и увидела его.
– О, хорошо, – произнесла она. – Я надеялась, что ты скоро вернешься. Мне необходимо поговорить с тобой – из всех, кого я знаю, только ты способен понять.
– Могу сказать то же самое про тебя, – Кристофер сел на плитки, прислонившись спиной к стене. – Ты здесь заперта со своими жрицами, а я заперт в Замке с людьми Габриэля. Мы оба в туннеле…
– В этом-то как раз и состоит моя проблема, – перебила Богиня. – Я не уверена, существует ли туннель для меня. Туннели, по крайней мере, заканчиваются, – ее голос наполнился новым ощущением грозы.
Белая кошка сразу же почувствовала это. Выбравшись из подушек, она тяжело вскарабкалась ей на колени.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Кристофер, снова подумав, что девочки – это Абсолютная Загадка.
– Бедняжка Бети, – произнесла Богиня, гладя белую кошку под ритмичное позвякивание браслетов. – У нее опять будут котята. Лучше бы их больше не было – они истощают ее. Я имела в виду, что со времени моей болезни я размышляла о разных вещах. Я размышляла о тебе и думала, как тебе удается постоянно приходить сюда из другого мира. Разве это не сложно?
– Нет, совсем просто. Для меня, во всяком случае. Видимо, потому что у меня несколько жизней. Думаю, я оставляю одну из них в кровати, а остальные отпускаю бродить.
– Везет же! Но я имела в виду: что ты делаешь, чтобы попасть в этот мир?
Кристофер рассказал ей про лощину и Место Между, и о том, что ему всегда надо найти угол в спальне, который можно обогнуть.
Взгляд Богини задумчиво бродил по полутемным аркам, ведущим в комнату.
– Хотела бы я иметь больше одной жизни, – сказала она. – Но в моем случае… Помнишь, ты сказал, когда был здесь в последний раз, что я перестану быть Живой Ашет, когда вырасту?