Жизни Кристофера Чанта
Шрифт:
– Храм Ашет! – воскликнул он. – Глупый мальчишка! Ашет – одна из самых злобных и мстительных богинь в Родственных мирах! Войско ее Руки известно тем, что преследует людей сквозь миры и года за гораздо меньшие провинности, чем совершил ты. Счастье еще, что ты не стал взрывать ее Храм. И я рад, что тебе хватило благоразумия оставить Живую Ашет ее судьбе.
– Ее судьбе? Они же не убьют ее на самом деле? – спросил Кристофер.
– Конечно, убьют, – ответил Габриэль самым спокойным и сухим своим тоном. – Именно об этом говорило знамение. Старшая Богиня умирает,
Кристофер пришел в ужас. Он вдруг понял, что Богиня знала – или, по крайней мере, подозревала, – что с ней произойдет. Потому она и пыталась заставить его помочь.
– Как вы можете быть так спокойны? – спросил он. – У нее только одна жизнь! Разве вы не можете как-нибудь помочь ей?
– Милый мой Кристофер, по всем Сериям и Родственным мирам существует более сотни миров, и в половине из них есть практики, ужасающие цивилизованного человека. Если бы я стал тратить на них свое время и сострадание, у меня не осталось бы его на исполнение моих непосредственных обязанностей: предотвращение злоупотребления магией здесь. Поэтому я должен принять меры на твой счет. Будешь отрицать, что злоупотребил магией?
– Я… – начал Кристофер.
– В этом нет никаких сомнений. Ты потерял по меньшей мере три жизни в другом мире. И, возможно, насколько я понимаю, потерял все шесть во время спиритических странствий. Но поскольку физическая жизнь – жизнь, которую ты должен был потерять – лежала здесь вроде как спящая, естественные законы были вынуждены искривиться так, чтобы дать тебе возможность потерять ее как полагается. Продолжись это еще немного, и ты вызвал бы серьезные отклонения по всей Двенадцатой серии.
– На этот раз я не терял жизнь, – защищаясь, произнес Кристофер.
– Значит, ты потерял ее во время предыдущего спиритического странствия. У тебя определенно опять на одну меньше. И этого больше не повторится, Кристофер. Сделай одолжение: немедленно оденься, и пройдем в мой кабинет.
– Э… – произнес Кристофер. – Я еще не завтракал. Могу я…
– Нет, – отрезал Габриэль.
Кристофер понял, что дела по-настоящему плохи. Его трясло всё время, пока он выбирался из кровати и шел в ванную. Дверь в ванную не желала закрываться. Кристофер чувствовал, как Габриэль с помощью сильных чар держит ее открытой, чтобы убедиться, что он не попытается удрать. Под пристальным взглядом Габриэля он умылся и оделся быстрее, чем когда-либо в жизни.
– Кристофер, – произнес Габриэль, пока он торопливо причесывался, – ты должен понять, что я сильно беспокоюсь о тебе. Никто не должен терять жизни с такой скоростью, как ты. В чем дело?
– Если вы думаете, будто я теряю их, чтобы позлить вас, – с горечью произнес Кристофер, – то это не так.
Габриэль вздохнул:
– Возможно, я плохой опекун, но я знаю свой долг. Пошли.
Он бесшумно прошествовал по коридорам, и Кристоферу пришлось чуть ли не бежать, чтобы не отстать. «Что случилось с моей шестой жизнью?» – заинтересовался Кристофер
В сумеречном кабинете их ждали мисс Розали, доктор Симонсон и один из младших членов персонала Замка. Их окутывали мерцающие прозрачные чары. Взгляд Кристофера встревоженно метнулся от них к кожаной кушетке, стоящей на темном полу в центре, которая напоминала кресло дантиста. За ней располагалась подставка с двумя стеклянными колпаками. Внутри того, что слева, ни на чем висела большая катушка. В то время как тот, что справа, был пуст, если не считать колечка для шторы – или что это такое, – лежавшего на дне.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Кристофер, и его голос прозвучал ужасно скрипуче.
Мисс Розали шагнула к Габриэлю и протянула ему перчатки на стеклянном подносе. Натягивая перчатки, Габриэль объяснил:
– Это те суровые меры, о которых я предупреждал тебя после костра. Я собираюсь изъять твою девятую жизнь, не повредив ни ей, ни тебе. Затем я помещу ее в сейф Замка и запечатаю девятью чарами, которые могу открыть только я. Поскольку ты сможешь получить эту жизнь, только придя ко мне и попросив меня снять чары, возможно, это побудит тебя быть осторожнее с теми двумя, что у тебя остались.
Мисс Розали и доктор Симонсон начали окутывать Габриэля сияющими чарами, вроде тех, что были на них.
– Только Габриэль знает, как изъять жизнь неповрежденной, – гордо произнесла мисс Розали.
К удивлению Кристофера, доктор Симонсон старался быть добрым к нему:
– Не смотри так встревоженно – эти чары просто для гигиены. А теперь ложись на кушетку. Обещаю, будет совсем не больно.
«Дантист говорил то же самое!» – с дрожью подумал Кристофер, ложась.
Габриэль повернулся в одну и другую сторону, давая чарам улечься вокруг него.
– Фредерик Паркинсон находится здесь, а не патрулирует Грань Мира, как должен бы, чтобы убедиться, что ты не отправишься в спиритическое странствие, пока отделяется твоя жизнь. Это крайне опасно для тебя, Кристофер, так что постарайся оставаться в этом мире, пока мы работаем.
Затем кто-то наложил сильные сонные чары. И Кристофер погас, как свет. Оказалось, доктор Симонсон говорил правду. Несколько часов Кристофер вообще ничего не чувствовал. Проснувшись – голодный как волк и испытывая легкий зуд где-то глубоко внутри, – он чувствовал себя просто обманутым. Раз уж у него изъяли жизнь, он предпочел бы наблюдать, как это делается.
Габриэль и остальные стояли, прислонившись к черному столу, пили чай и выглядели обессиленными.
– Ты постоянно пытался уйти в спиритическое странствие, – сообщил Фредерик Паркинсон. – Я замучился останавливать тебя.
Мисс Розали поспешила принести чашку чая и для Кристофера.
– Мы поддерживали сонные чары, пока твоя жизнь не намоталась на катушку полностью, – сказала она. – Сейчас она просто закручивается в золотое кольцо – смотри.
Она указала на два стеклянных колпака. Катушка внутри левого почти целиком заполнилась розоватой сияющей нитью и медленно величаво вращалась в воздухе. В правом колпаке кольцо теперь тоже висело в воздухе, вращаясь быстрыми рывками.