Журнал «Если», 2000 № 01
Шрифт:
— Перелом был очень зазубренным, кусочки кости откололись, — сказала она. — Было очень трудно сложить все, как следует, и заставить срастись. Думаю, дело идет на поправку, но тебе придется приготовить лубки.
— Убийцы! — закричала девушка на полу у очага, приподнялась и села. Медленно ее глаза прояснились, и она разрыдалась. Андуина опустилась на колени рядом с ней, обняла и погладила по волосам.
— Тут ты в безопасности, поверь мне.
— Безопасности нет ни для кого! — воскликнула девушка. — Ни для кого!
За дверью завыл ветер, сотрясая ее, заставляя подпрыгивать на кожаных петлях.
— Они отыщут нас, — прошептала Рианнон со стоном. Ладонь Андуины скользнула над лицом девушки и опустилась на ее лоб.
— Усни, — прошептала она, и Рианнон опять легла на пол.
— Кто за ними охотится? — спросил Кормак.
— У нее в мыслях хаос. Я увидела мужчин в темных туниках с длинными ножами. Ее отец убил двоих, и они бежали в горы. Мы поговорим с ней, когда она проснется.
Кормак сел у огня. Внезапно его охватила тоска, сердце налилось свинцом. Появление отца и дочери погрузило горы в тень. Вернулся страх, что Андуину у него отнимут.
Взяв меч, Кормак начал точить лезвие длинным движением оселка.
Андуина проспала дольше обычного, и Кормак, выбираясь из постели, не разбудил ее. В очаге дотлевали угли, и он подбросил хвороста, пока не заплясали языки огня. Потом положил поленья, и вскоре комната наполнилась теплом. Кормак опустился на колени рядом с белокурой девушкой: дыхание у нее теперь было ровным. Ее отец негромко похрапывал. Кормак подошел к нему и уставился на его лицо — сильное, волевое, почти квадратное из-за черной бороды, которая блестела, словно ее смазали маслом. Нос был расплющен и искривлен, а вокруг глаз и на лбу виднелись шрамы. Взглянув на его правую руку, лежавшую поверх одеял, Кормак увидел, что и она вся в перекрещивающихся рубцах.
Храп оборвался, мужчина открыл глаза. Во взгляде, который он устремил на юношу, не было и следа сонливости.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кормак.
— Живым, — ответил тот, оперся могучими руками о кровать и сел. Потом откинул одеяло и посмотрел на свою ногу, которую Кормак уложил в грубые лубки.
— Наверное, ты искусный лекарь. Никакой боли, будто я и не ломал ногу.
— Не слишком на нее опирайся, — посоветовал Кормак. — Я смастерю тебе костыль.
Мужчина посмотрел на свою дочь у очага. Убедившись, что она спит, он улыбнулся, показывая щербатые передние зубы.
— Мы тебе благодарны, и я, и она. — Он натянул одеяло на голое тело. — А теперь я посплю еще.
— Кто на вас охотится?
— Это тебя не касается, — последовал негромкий ответ, смягченный неловкой улыбкой.
Кормак пожал плечами и отошел. Быстро надел шерстяную тунику, гетры, сапоги из овчины и вышел за дверь. С края крыши свисали, капая, сосульки, а в сером небе появились голубые разводы. Около часа он колол дрова, а потом вернулся в хижину, откуда доносился запах жареной грудинки.
Мужчина, одетый, сидел за столом, а рядом с ним Рианнон, закутанная в одеяло. Андуина аккуратно нарезала мясо, и слепота ее была очевидна: глаза девушки словно вглядывались в стену напротив. Когда вошел Кормак, она улыбнулась.
— День чудесный?
— Обещает быть таким, — ответил он, чувствуя какое-то неуловимое изменение. Мужчина о чем-то думал, хмурясь и не спуская глаз с Андуины.
Кормак сел к столу, и они молча приступили к еде.
— И что же ты думаешь делать дальше, Олег Хаммерханд? — спросила Андуина, когда они кончили трапезу.
— Откуда, госпожа, тебе известно мое имя?
— А откуда тебе известно мое? — ответила она вопросом на вопрос.
Олег откинулся на спинку стула.
— По всему миру люди стараются что-то узнать о благородной Андуине, Дарующей Жизнь. Одни толкуют, что ее забрал Вотан, другие, что она умерла. Мне повстречался человек, который видел, как был убит ее отец. Он поведал, что некто в монашеском одеянии, но с двумя мечами в руках, разделался с убийцами и спас принцессу. Этот смельчак был ты? — спросил он, переводя взгляд на Кормака.
— Если бы!
Олег снова обернулся к Андуине.
— Вотан обещал тысячу золотых тому, кто сообщит, где ты. Можешь себе представить? Тысячу золотых!
— Деньги завидные, — заметила Андуина.
— Да, — согласился он. — Но мы тебя не предадим, пусть вознаграждение удесятерится.
— Я знаю. Это не в твоей природе, Олег, — Андуина откинулась на спинку стула. — Как близко от вас были охотники?
— Мы сбили их со следа в горах, — ответил Олег. — Но они не оставят поиски.
— Им нужна Рианнон, — сказала Андуина, — ведь она тоже обладает даром.
— Откуда ты знаешь? — спросил Олег, и в глазах его мелькнул страх.
— Она позвала меня с горы. Вот почему Кормак добрался до вас.
— Я сожалею, что мы доставили вам столько забот. Мы уйдем, как только моя нога срастется.
— Ты надеешься спастись от Вотана?
— Не знаю, госпожа. Всю жизнь я был воином — морским волком. Я не боюсь ни одного человека. Но Вотан… он ведь не человек. Его подданные безумны. Вернулся бог! Грозный серый бог ходит между ними.
— Ты видел Вотана? — спросил Кормак.
— А как же! Я служил ему три года. Он не просто силен, он обладает особым могуществом. Оно в его голове, в его глазах. Я видел, как воины по его приказу перерезали себе горло… причем с радостью, что могут ему угодить. Он — как крепкое вино, что ударяет в голову.
— Ты говоришь так, будто все еще поклоняешься ему, — прошептала Андуина.
— Это так, госпожа. Но я мужчина… и отец. Нареченные Вотана умирают. Моя Рианнон не для него.