Журнал «Если», 2004 № 03
Шрифт:
Но какой именно? Желание?
Неважно — в конце этого совещания все остальные выстроились в очередь сдавать свои чипы, а я спряталась за дверью. Чихать мне на побочные явления, чихать мне, если я от этого умру, а все потому, что я никогда-никогда прежде ничего похожего не чувствовала. Чип не просто измеряет, он еще и проводник. Остальные, правда, ничего такого не почувствовали, ну так, может, мой был какой-то особый. Как иначе мы с Билли вдруг стали парой?
Остальные были за ковбоя в красном, но я стояла на своем — а решение требовалось единогласное. Я упиралась, пока наконец не добилась, чего хотела, а после заставила вас хотеть того же, и все это время Билли ия… ну, ладно. Это я приводила к вам Билли в «Признаниях» — по будням в четыре часа, прямо из телика в ваши сердца.
Следующей мы утвердили эту стерву Кармен; после мы с Хэлом рассчитали, что она Билли бросит. Так и вышло. Конечно, не только это толкнуло Билли ко мне, но когда она его бросила, он очень страдал.
Возможно, вы не понимаете, с чего этот замухрышка Хэл и я так сдружились. Так ведь к концу первой фокусной группы Хэл уже знал, кто тут сила. Я, Мария. Когда мы закончили, костюм Хьюго Босс поблагодарил нас, сказал, что чеки мы получим по почте и «распишитесь вот здесь, если хотите продолжать», а чип у меня в плече звенел: мой милый Билли умолял меня остаться.
Хэл потом пригласил меня выпить кофе.
Я сказала: «Вы — меня?»
Он сказал: «Мне нравится твой подход». Но имел в виду: «У тебя — сила».
— Вы ко мне клеетесь?
Дерганый коротышка с обгрызанными ногтями… Хотя я и сама в тот день выглядела не очень-то, даже и с симпатичным шарфиком.
— Просто я держу пальцы на пульсе времени, — сказал Хэл и обнял меня за талию.
Зашло бы и дальше, если б я позволила, но я думала о Билли.
— Этот с блондинистым хвостом прошел на главную роль?
— Вы же были единодушны, так?
Неважно, как я в конце концов этого добилась.
— Просто для проверки.
— Можешь не сомневаться.
Я позволила ему поерзать губами по моей шее.
— Этот парень Билли, верно?
— Будь уверена.
Я позволила ему сунуть нос мне в ухо. «Не стоит, чтобы Билли видел меня с ним», — подумала я, но все равно позволила.
В этом первом сезоне, просто из благодарности ко мне, Хэл добился, чтобы они позволили Билли петь. «Мария! Я девушку встретил, Марию». Я умерла, а рейтинг взлетел выше крыши. В следующем месяце Билли украсил обложки «Дайджеста мыльных опер» и «Путеводителя по ТВ» — и все благодаря мне.
Ну конечно, случались у нас свои трудности и свои колдобины — у какой влюбленной парочки их не бывает? Тем более, что Билли все время находился под таким давлением. Я про рейтинги и зрительские анкеты. Он много чего перенес, пока сериал не встал на ноги: выступал в клубах фанатов, в торговых центрах, но я все понимала. И изнывала каждую минуту разлуки. Я чувствовала, как чип у меня в плече напевал мне весточки, но я не могла их разобрать. И послушайте: ради него я изменила свою жизнь, бросила работу, чтобы посвятить все время группе и в любой момент помочь ему, Билли, потому что для него я огонь в очаге, а когда огня нет, очаг мертв — вот вам и надо меня благодарить, что я сохраняю его для вас, и Билли должен меня благодарить.
Мой Билли, посмотрите на него! Глаза синие-пресиние, как бы он ни провел ночь накануне, и всегда с ним синяя бандана в тон глазам, волосы расчесаны, лицо гладкое, и ради вас он встает в такую рань и прикатывает в студию в Джерси ровно в пять. Он приступает к работе, пока вы похрапываете, и можете мне поверить, ему приходится несладко. Видели бы вы, как он, тепленький и одурелый со сна, зевает, выбираясь из машины компании; как сидит в шезлонге с его именем — и все ради меня. Билли едет туда, заучивает реплики и поворачивает свою милую голову так, чтобы камера ловила именно те ракурсы, что ж, по-вашему, это легко?
И мне тоже нелегко любить парня, который влюблен в свою работу, но я хочу, чтобы вы знали: несмотря ни на что, оно того стоило на все сто процентов и даже больше. С Билли Мэтсоном я была счастливее, чем с вонючим Сайем Паркером, или Сидом Джеймсом, или Рэнди Крамом. И он был счастлив со мной.
Нам после этого года пришлось вместе пройти через многое. Выдержать разрывы с Кармен и Тиффани помогла ему я, а потом долгое тяжкое время после операции на мозге, когда он сам почти ничего делать не мог, я за ним ухаживала. Про опухоль у него в мозгу я объясню после. Достаточно сказать, что это я сидела с Хэлом и договаривалась, а было это после разрыва с Маршей, который — ну ладно, я же ревнива в любви! — который подстроила опять я. Хэл — ведущий сценарист, и он лучше кого бы то ни было знает, что без моего одобрения ему не работать, а потому Хэл и я, никуда не денешься, очень тесно связаны.
Началось это, когда Хэла собрались уволить. Он кинулся ко мне. Его хотели заменить гениальной девчонкой-без-году-неделя, которая продала свой сценарий Квентину Тарантино прямо со школьной скамьи.
«Они говорят, что она напрямую подключилась к духу времени. Но учти, — сказал Хэл, и я поняла, что это угроза, — как бы девчонка не решила, что Билли староват, ему ведь скоро тридцать».
«Предоставь это мне».
А я кинулась к Хэлу, когда мне показалось, что Билли чересчур уж заинтересовался Маршей и мало-помалу запутывался в совершенно безумных отношениях. Он стал до того одержимым, что я достучаться до него не могла. И я сказала: «Хэл, Марша не для него».
А Хэл сказал: «Я этим займусь».
И когда Маршу сбил грузовик, я помогала Билли пережить горе: он же такой милый мальчик и горюет так, что сердце разрывается. Я приносила ему ужин на подносе, и мы проводили долгие ночи, обнявшись перед теликом. Кстати, примерно тогда у него и начало двоиться в глазах, и это было до того страшно, что мне приходилось поддерживать его разговорами в любые ночные часы.
Послушайте, этот мальчик и я вместе пережили и хорошие времена, и плохие. По будням Билли принадлежит зрителям, но после дневных трудов лучшее в нем приходит домой ко мне. И в промежутках он со мной каждую минуту, и у меня на пленке хранятся годы и годы его милого лица. Сколько было ночей, когда мы теряли всякое представление о времени. Мы ближе друг к другу, чем страницы нераскрытого разворота в иллюстрированном журнале. Я была рядом, когда он ожидал результата диагностирования; и когда его оперировали, я была в клинике; а когда он вернулся домой, я не отходила от него, и поверьте, потребовались недели, чтобы поставить его на ноги. Каждый день я баюкала, и молилась, и готовила для него бульоны и пирожки, и ходила в церковь, и ставила за него свечи. Да уж, он во мне нуждался.
Некоторое время, когда он вел переговоры о новом контракте, все висело на волоске.
— Положение скверное, — сказал Хэл. — Они думают, опухоль даст метастазы.
— Что-о? Операция прошла чисто. Они ее убрали всю!
— Он хочет вдвое больше, чем получает. По-моему, они думают его вышвырнуть и начать с кем-нибудь новым.
— Не забывай, я держу палец на пульсе времени. Без Билли сериалу конец. — Плечо у меня стало горячим и зазвенело. — Чипы! — сказала я. — Они что, не смотрят показатели чипов?