Журнал Наш Современник №12 (2002)
Шрифт:
* * *
Паттерсон сосредоточенно глядел на экран телевизора. Было 19 августа 1991 года. На экране Октябрьская площадь и бушующие массы народа. Российские триколоры, транспаранты с лозунгами “Долой КПСС!”, “Долой административно-командную систему!”, искаженные криком рты. Камера то выхватывала статую Ленина на фоне вечернего неба, то возвращалась назад к тысячным толпам митингующих.
— Хорошо Билл сработал, — одобрительно кивнул Паттерсон. — Правильно мы его сюда заранее вызвали. Си-эн-эн весь мир сейчас смотрит.
— Смотрит-то смотрит, да только никакой демонстрации на Октябрьской площади нет и не было, — засомневался хозяин квартиры, где сидели за ужином гости из американского, немецкого и норвежского посольств. — Внаглую Си-эн-эн играет. Вон поглядите сами из окна.
— Не скажут, — уверенно ответствовал Паттерсон. — Им сейчас не до Си-эн-эн. Надул их Ельцин. Мечутся. Не знают, что дальше делать. Они думали, что он ГКЧП поддержит. Ему ведь главное — Горбачева сбросить. Поэтому и выпустили они его с дачи в Белый дом. Дураки, конечно, полные. Надо было его там посадить под домашний арест, припугнуть, держать под контролем. Тогда бы он, глядишь, слушался их. Тогда и играть с ним можно было бы. А сейчас он шанс почувствовал. Пробует и под ГКЧП не пойти, и Горбачеву похороны по первому разряду устроить. Он парень рисковый и до власти ой как жадный. Ва-банк играет. Если проиграет, то всех своих на произвол судьбы тут же бросит. К себе в Свердловск сбежит, если удастся. Если не получится, то к нам в посольство заявится, чтобы мы его на время, как кардинала Миндсенти, приютили. Уже наводил справки через своих людей.
— Ну а вы что? — поинтересовался сидевший рядом с Паттерсоном норвежец.
— Нам важно поддержать Ельцина и его группу, как вы понимаете, — пожал плечами Паттерсон. — Во-первых, это уже не коммунисты, а яростные антикоммунисты. Никакой реформы социализма, в отличие от Горбачева и его команды, они не хотят. Они безо всяких оговорок за демократию, частную собственность, ликвидацию плановой экономики, разрушение военно-промышленного комплекса, армии, КГБ, роспуск СССР. Чем глубже и основательнее развал, тем им лучше и безопаснее. Думаю, что на Западе не найдется никого, кто был бы против этого. Чем скорее и основательнее начнется этот процесс, тем выгоднее нам. Горбачев свое дело сделал, ему пора отойти в сторону. Его время подошло к концу. Ставка на Ельцина — правильная ставка.
— Согласен, — кивнул норвежец. — А что же во-вторых?
— А во-вторых, — рассмеялся американец, — преобразования, которые начнет Ельцин и его группа, неизбежно повергнут СССР в глубочайший кризис, как минимум, на десятилетия. Второй супердержавы больше не будет. Мы добьемся ее ликвидации, не сделав ни одного выстрела и не дав им ни одного доллара. Они сами себя казнят. Так им, кстати, и надо. Наша задача сейчас поддерживать их в убеждении, что у них нет иного выхода, как отречься от самих себя, своей истории, героев, союзников, надежд на коммунистическое будущее, смириться и признать наше руководство миром и над ними самими. Этот фантастический сценарий, господа, сбывается на наших глазах. Надо только не допустить в решающий момент какой-либо глупой ошибки. Главное сейчас — обещать им все, что ни попросят: план Маршалла, сотни миллиардов, членство в НАТО, замки во Франции, убежище в американском посольстве...
— Не такие они идиоты, чтобы поверить, — обиделся хозяин квартиры, диссидент из московских историков, — не забывайте, что у коммунистов есть своя политическая элита. Она семьдесят лет играла с вами на равных, а временами и обыгрывала вас по-крупному.
— Уйдет эта ваша элита, — рассердился Паттерсон. — Другие люди придут, с другими взглядами и интересами. Начинается новый этап в истории России. Вот увидите, что ваши новые руководители сумеют убедить народ в правильности того, что должно случиться.
— А что потом? — упорствовал хозяин.
— А потом золотой век, — уверенно заявил Паттерсон, затем добавил: — Через некоторое время, разумеется. Ваши свободные журналисты уже о нем пишут. Он действительно будет золотым для тех, кто вовремя примет правильное решение, — подмигнул он хозяину. — Россия — фантастически богатая страна. Если умело распорядиться этими богатствами... Вы, надеюсь,
— Но пока что мы сидим с вами тут и смотрим картинки несуществующих демонстраций, которые сфабриковал ваш уважаемый Билл, — заговорил немецкий советник-посланник. — В Москве тихо. В провинции еще тише. Язов направляет в Москву войска. От Горбачева ни слуху, ни духу. ГКЧП вводит в столице комендантский час. Ельцин призывает ко всеобщей забастовке, но его никто не слушает. Миттеран думает, что, может быть, и вправду настало время наводить в СССР порядок, а то начнется здесь гражданская война с применением ядерного оружия. Коль хоть и не говорит этого, но думает так же. Одни вы готовы сыграть со своим Ельциным ва-банк. Но вы не европейцы, вы, как всегда, за широким океаном. Вам все нипочем.
— Конечно, риск есть, — согласился Паттерсон. — Но он невелик. Обстановка в стране тревожная. Кризис власти налицо. Горбачев не знает, что дальше делать. Ясно, что за власть он бороться не будет. Говорят, что ГКЧП его там, в Крыму, арестовал, изолировал, посадил в карцер. Правда ли это? Мы имеем снимки со спутников. Он по-прежнему регулярно ходит на пляж купаться, распорядок дня на даче не изменился, никакого захвата в плен, оцепления дачи войсками не видно. Это игра. Он решил там посидеть и посмотреть, как обернется дело. Сломает ГКЧП шею Ельцину, он это одобрит. Удастся Ельцину разгромить ГКЧП, а вместе с ней и последние бастионы советской власти, он одобрит и это. Он пустая фигура. На кого же прикажете ставить? На ГКЧП? Это невозможно. Единственная разумная ставка сейчас на Ельцина. Победит — значит мы сорвали банк. Не победит — договоримся с ГКЧП. Не впервой нам, кстати. И со Сталиным, и с Хрущевым, и с Брежневым, когда надо, всегда успешно сговаривались. Посотрудничаем и с Крючковым или Янаевым, или Язовым. Тут риска для нас нет. Но если Ельцин все же окажется, в конце концов, наверху, надо постараться, чтобы это выглядело не как очередной сговор московских мастодонтов между собой, а как результат народных волнений, волеизъявления масс, героических действий молодой российской демократии. Одним словом, лучше всего — горящие танки, кровь, жертвы. Хоть немножко — но войны, героизма, насилия, беззаветных жертв. Надо думать об истории. Иначе получится, что пришла в России к власти демократия по недоразумению. А недоразумения, как известно, надо рано или поздно исправлять. Так вот, господа, из недоразумения надо сделать революцию. Любым способом. Для этого сюда задолго до ГКЧП приехали наши лучшие специалисты по пропаганде, психологической войне, все активные деятели российской эмиграции, прибалты, украинцы, молдаване, сотрудничающие с нами. Ну, не получается в Москве всеобщая стачка, так кто про это знает? Мы ведь сейчас на весь мир рассказываем о массовых демонстрациях, о возмущении населения по поводу коммунистического путча, о столкновениях москвичей с войсками. В это верят и у нас, и в советской провинции. Виртуальная действительность рано или поздно должна превратиться в реальность. У нас в запасе еще несколько дней. В конце концов, с помощью Ельцина и его людей мы раскачаем лодку. Будут демонстрации, будут гореть советские танки, будут жертвы и герои-демократы. Это все пригодится, даже если мы в этот раз проиграем. А выиграем, так выиграем власть над всем миром, совершим поворот истории. Не думаю, что ГКЧП сможет остановить нас. Прошло время железных большевиков. Нет их больше! Остался один кисель и политическая немощь. Они заслужили такого руководителя, как Горбачев.
Глава VIII
РАСПАД
В Москве уже стемнело, когда самолет с четой Горбачевых приземлился во Внукове. Было тепло и тревожно. В столице объявлено чрезвычайное положение, которое, однако, никто не соблюдал. У бетонного забора, который окружает правительственный аэродром, торчали милиционеры вперемешку с людьми в штатском, вооруженными автоматами, которые они, похоже, уже давно не держали в руках. Ближе к зданию аэродрома подозрительных штатских становилось все больше.