Журнал «Вокруг Света» №08 за 1960 год
Шрифт:
Эн-Нассирия показалась уже почти в полночь. Мы нашли ее по зареву, но последние три километра одолевали два часа, блуждая в темноте между арыками.
Холмы Вавилона
Больше мы с пустыней не сталкивались и по более-менее приличной дороге решили добраться в тот же день до Багдада. Дорога все улучшалась, пока за городом Дивания не стала уже настоящим шоссе, по которому вновь обретшие в себе уверенность «шевроле» повезли нас с почти фантастической скоростью. Мы ехали по обжитым скотоводческим, сельскохозяйственным районам страны. Стада овец и верблюдов мирно пощипывали жухлую зимнюю траву. Скопления сариф,
За городом Хилла шоссе еще больше ожило, причем не только за счет живых, но и за счет мертвых. За какие-нибудь пять минут до поворота с основной магистрали на Вавилон нам встретилось с полдюжины машин с привязанными к крышам гробами. Зрелище, надо признаться, по меньшей мере неожиданное. Буднично и деловито катят «форды» и «бьюики» от Багдада на юг. Гробы привязаны к ним веревками и обмотаны черными тряпками. Аднан подивился нашему неведению:
— Чего же в этом такого? Они едут в Кербелу, святой город, а может, в Неджед. К ним ведет дорога от Хиллы, это самые святые места в Ираке. Многие считают большой честью быть похороненными у золотых мечетей этих святых мест. Вот и везут туда покойников.
Слева от шоссе стрелка: «Вавилон». Туда и завернули наши машины, благо было еще светло, а до Багдада оставалось всего сто километров. Дорога кончалась у двухэтажного здания, спрятавшегося за финиковыми пальмами. На здании написано «Музей», а дальше за ним тянулась бугристая равнина. Кроме музейного здания, ничего существенного видно не было: ни дворцов, ни вавилонской башни, ни садов Семирамиды.
Старый араб открыл нам дверь музея, состоявшего всего из одной длинной комнаты, и заученной скороговоркой отрапортовал все, что полагается знать туристу о царе Хаммурапи и Вавилонской башне, которая не сохранилась.
Удивленный бедностью музея, я спросил, ведутся ли здесь раскопки.
— Конечно, ведутся и все время велись, — ответил араб.
— А почему нет результатов? Насколько я помню, и в Багдадском музее экспонатов негусто.
— А вы поезжайте в Англию и там посмотрите.
Может быть, это прозвучало не совсем вежливо, но он был прав. Весь музей Вавилона умещается в одной комнате, а в некоторых европейских столицах соответствующие разделы занимают по нескольку залов.
Мы покинули прохладную комнату музея, вышли на солнце, перевалили через маленький холм и у своих ног увидели застывшие волны развалин необъятной столицы древнего Междуречья. Стены некогда жилых домов, траншеи улиц, арки рассыпавшихся дворцов, и за всем этим еще не раскопанные холмы до самого горизонта, холмы, таящие в себе новые кварталы и храмы.
— Вот, — сказал старый араб, — висячие сады Семирамиды. — И он показал груду развалин, ничем не отличающуюся от других. — А теперь пройдем на улицу процессий.
С этими словами он подвел нас к небольшой, но все-таки внушительной пропасти. Улицу откопали до самого дна, до ее настоящей мостовой, и эта траншея насквозь пронзила один из холмов, состоящий наполовину из земли, а наполовину из черепков и обломков больших необожженных кирпичей.
А Вавилонской башни мы не нашли, как не находят ее все приезжающие сюда. Дело в том, что от нее ничего не осталось за тысячелетия, прошедшие со дня ее постройки. Конечно, настоящая
В действительности она была одним из многих, хотя и самых больших храмов Вавилонской империи. Представляла она собой что-то вроде громадной ступенчатой пирамиды из необожженного кирпича. Каждая сторона ее нижнего, самого большого, куба равнялась девяноста одному метру, а целиком башня была, разумеется, значительно выше. Башня была построена за тысячелетия до появления христианства, и, конечно, то, что осталось от нее ко времени создания библии, производило ошеломляющее впечатление на скотоводческие племена, кочевавшие в этих местах, когда Вавилон уже пришел в упадок.
Вавилонского зиккурата не осталось, но сохранились остатки, причем довольно внушительные, другого зиккурата. Построенный по тому же принципу и служивший для тех же целей, зиккурат в Агар Гуфе, под Багдадом, гигантской сахарной головой возвышается среди гладкой равнины. Если подойти к его основанию, то увидишь, что он сложен из таких же кирпичей, что и холмы Вавилона. И до сих пор, пройдя сквозь тысячелетия, торчат из выщербленной ветрами громады прослойки битума и пальмовые листья, которыми прокладывались ряды кирпича.
Но уже темнело. Солнце нацелилось на долинку между двумя холмиками, укладываясь там на ночь. Пора возвращаться в Багдад. Наши машины снова выбрались на шоссе и помчались к Багдаду, освещая фарами встречные автобусы.
***
Я уже собирался поставить точку и закончить описание нашего путешествия, когда вспомнил, что кое о чем я так и не рассказал. Ведь назвал я описание нашей поездки довольно многообещающе: «С заездом в «рай», а о рае не сказал ни слова. Дело объясняется просто: во-первых, тот факт, что мы собираемся заехать в земной рай, как-то забылся за множеством других встреч и событий, так что мы о нем вспомнили, только когда доехали до него; а во-вторых, рай нас разочаровал до такой степени, что мы забыли о нем, как только его покинули.
Находится он у слияния Тигра и Евфрата, в местности, не плодороднее и не красивее других мест в Ираке, и ничем особенно не примечателен. Лежит там на берегу колода. Уверяют, что эта колода и есть остаток того дерева, под которым согрешили Адам с Евой. Рядом растет дерево, которое, по преданию, представляет собой отросток от этой колоды. Вокруг что-то вроде загородки из колючей проволоки. Люди, живущие вокруг, вряд ли чувствуют, что земной рай благодатнее других, нерайских, мест.
Фото автора
Игорь Можейко
К молибденовым вершинам
Двадцать шесть лет назад неподалеку от Эльбруса геологи нашли в расселине скалы бутылку с запиской. Находка волнующая и романтическая. Осторожно взломав сургуч и развернув сложенную бумагу, геологи долго хохотали и пожимали плечами. Записка содержала «крайне скромную» просьбу некоего предприимчивого врача из Нальчика В. Грамматикова считать гору в 3 300 метров высотой его частной собственностью, потому что здесь, видите ли, он собирается добывать свинец.