Жженые карты
Шрифт:
Тяжелое долгое молчание прозвучало лучшим ответом. Поскольку они находились на западе Грузии, в оккупированной врагом территории, смерть дышала им в спину. Залечь на дно и выждать, когда минует буря, являлось проблематичным, ибо поселение располагалось неподалеку от их места бегства. Поэтому Константин предложил им добраться до границы и затеряться в горах, чтобы затем выбраться к одному из пунктов поддержки российской армии, которыми кишело побережье Черного моря. Там на них не станут охотиться, а об экспериментах можно умолчать. К тому же, они представятся солдатами, сбежавшими из плена, что и являлось правдой – опознание их личности только подтвердит историю.
Сборы не заняли много времени, но на рассвете, перед самым отправлением, Ираклий застал всех врасплох, сообщив, что к ним присоединится еще один человек. Новым попутчиком оказалась молодая высокая девушка с густыми темными бровями и выразительным взглядом. Чертами лица она походила на Ираклия, отчего признать в ней его сестру не составило труда. Мужчина объяснил, что оставить ее одну, опять, не может, слишком переживает, что в любой момент боевики нападут на эту деревню и растопчут остатки ополчения. К тому же, в оправдание добавил он, Манана являлась превосходным медиком, помощь которого могла пригодиться им во время долгого похода.
Они отправились в путь.
Появление девушки напрягло всех членов группы. Константин видел это невооруженным взглядом, поскольку и сам испытывал негодование. Он боялся, что хрупкое создание могло замедлить их, а отсутствие у нее военной подготовки увеличивало их шанс быть раскрытыми. Причин можно перечислить много, включая самую банальную – они не ощущали присутствие женщины уже несколько месяцев.
Тем не менее обходилось без казусов. Манана ни с кем не разговаривала кроме брата, за редким исключением обмениваясь с ним короткими фразами. Но трудно было не заметить ее любопытного взгляда, бросаемого украдкой в их сторону. Отчего-то это умиляло Константина, в какой-то мере ему нравилось, когда девушка смущенно отворачивалась, едва он замечал ее слежку.
Они старались держаться стороной крупных дорог, прячась в лесах или скрываясь в горах. Довольно часто до них долетали звуки взрывов и выстрелов, приходилось выжидать часами или днями, чтобы пропустить мимо отряды или батальоны вражеских сил. Они набивали шишки, царапались об острые камни. Удивительно, но именно в эти моменты в скромной тихой Манане просыпалась неугомонная бестия. Правда, она никогда не смела обращаться к солдатом напрямую, поэтому, едва заметив, что кто-то поранился, принималась спорить с братом. Не зная языка, Константин мог поклясться, что парочка осыпала друг друга невообразимыми ругательствами.
В очередной раз им довелось обходить асфальтированное шоссе, двигаясь вдоль перевала. Лесную дорогу размыло от дождей, из-за чего пришлось замедлить шаг. Время ускользало, хотелось поскорее добраться до города и передохнуть пару дней под крышей в сухой постели. Но мечты о прекрасном сыграли с Константином злую шутку: не уследив за землей под ногами, он соскользнул вниз, принявшись с руганью лететь по склону, сметая все на своем пути. Он тогда точно не решил, что вызвало большую злость: боль по всему телу или истеричный смех друзей.
Когда на лес неожиданно опустилась ночь, им пришлось остановиться и устроить привал. В такой сырости огонь удалось развести не с первой попытки, да и то, тощие язычки пламени едва освещали пространство вокруг. В этой местности было относительно спокойно, так что они не боялись привлечь внимание противника.
Манана незамедлительно принялась обрабатывать раны Константина, в то время как остальные члены их команды, измотанные долгим походом, легли спать. Это непроизвольно навело мужчину на удручающую мысль, что ему придется дежурить первым. Но пока его занимала только девушка. Она ловко обработала ссадину на лбу, промыла глубокие царапины на руках. В ее карих глазах, под которыми залегли синяки от усталости, и липкой от влаги коже отражались огоньки костра. Подушечки ее пальцев оказались грубыми.
– Можно задать вопрос?
Услышав голос Константина, Манана напряглась и замерла на мгновение подобно ребенку, которого застали за кражей печенья. Но она быстро вышла из ступора, продолжив еще быстрее обращаться с бинтами. Неужели она так боялась их? Или дело крылось в чем-то другом? Так или иначе, запутавшись в собственных пальцах от спешки, девушка выронила стерильную ткань, сопроводив это столь взволнованным вздохом, будто она пролила последние остатки воды.
Бинт лежал у ног Константина, и никто не решался поднять его. Они оба смотрели на белоснежный комочек, как на бомбу, что могла взорваться в любой момент.
– Я не боюсь вас. – Внезапно сообщила Манана, полагая, что именно об этом хотел ее спросить Константин. – Я переживаю.
Не спеша подняв с влажного настила мха упавший бинт, девушка положила его на колени, после чего обратила к собеседнику уставший тяжелый взгляд.
На мгновение Константин потерял дар речи, в его голове не нашлось нужных слов, которые заполнили бы тишину в этой ситуации. Он привык, что девушка шла где-то позади, далеко, словно тень своего брата, изредка удостаивающая их вниманием. А теперь она сидела напротив него, глядя в глаза с такой непривычной уверенностью и безмятежностью, что в ней с трудом узнавалась та робкая незнакомка.
– Он рассказал. – Обернувшись к брату, лежащему к ним спиной за костром, шепотом сообщила Манана. – О том, что с вами случилось. Он хотел убедить меня, что теперь опасен и ему нужно уйти, покинуть поселение.
А в итоге вышло все наоборот – своими словам Ираклий лишь усилил беспокойство сестры, подписав себя на дополнительное сопровождение во время долгого пути. Вот почему он сказал им, что не хочет оставлять в деревне сестру из-за страха потерять ее навсегда. На самом деле он просто не мог признаться, что рассказал об их «способностях», боясь навлечь на себя гнев новых друзей. Вполне логично. Но к собственному удивлению Константин обнаружил, что его от этой новости не всколыхнула волна злости или раздражения. Он оставался спокоен.
Они проговорили с Мананой несколько часов, не заметив, как подошла очередь кого-то другого вставать в караул. Девушка рассказала ему о своей семье, как они жили до войны, чем занимались. Она лелеяла мечту стать детским неврологом, а реальность закинула ее в полевой госпиталь. Впервые Константин видел, как она улыбалась: у нее были слегка неровный прикус, но это не умаляло красоты ее улыбки.
Они разговаривали все чаще. Именно Константин поспособствовал сближению девушки с остальными членами их группы, что вызвало неловкое удивление у Ираклия. Перемена застала его врасплох. Поначалу он с подозрением относился к каждому брошенному слову в адрес сестры, следил за ней, как фермер, что сторожил курятник от диких лис. Но вскоре бдительность сменилась пониманием, и уже через пару дней они все могли назвать себя полноценной дружной командой, где никто никого не стеснялся, каждый был готов помочь друг другу.