Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой
Шрифт:
Сонные звуки смолкли. За легким неясным шорохом последовал скрип. Я осторожно приоткрыл один глаз. За ним быстро распахнулся второй. На меня глядело маленькое грустное привидение.
— Не спишь? — тихо спросила завернутая в простыню Зарина. — Можно к тебе?
Рта не успел открыть. Лежак вскрякнул под лишней тяжестью. Бесцеремонно плюхнувшееся тело принялось возиться, устраиваясь с удобством.
Натянув укрывающую простыню под самое горло, я машинально отпрянул. На самый-самый краешек. Зарина с радостью воспользовалась нежданным подарком, повернувшись ко мне. Лицо приблизилось. В ухо жарко зашелестело:
— Так волнуюсь за сестер… Милослава… Она гордая, не простит.
— Чего и кому? — пришлось поддержать разговор.
— Лисавете. Она следующая за Милославой. На год младше, восемнадцать, а уже три мужа. Милослава разборчивая, у нее всего два. Не берет кого попало. А Лисавете лишь бы выглядеть. И чтоб завидовали.
Ладошки девушки уютно сложились под щечку.
— Лисавета у нас самая красивая. Ее все любят, — Зарина удрученно вздохнула, — а она пользуется. Ходили слухи, что ее в наследницы выдвигали. Но мама возразила. Зато сторонников среди войниц и войников у Лисаветы больше, чем у Милославы.
Девушка завозилась. Прядь, случайно упавшая на лицо, отправилась за ухо. Теперь одна рука осталась под головой, другая неосознанно крутила краешек простыни. Я высказался:
— Всегда существует закон, кто должен наследовать. Кто ваш наследник по закону?
— Милослава, она старше. И умнее. Ей и титул-то не нужен. Она мечтает о спокойствии в семье, и чтоб другие уважали. За это кому угодно глотку порвет. С ней не пропадем.
— Тогда каким боком Лисавета возбухает? — не слишком этично выразился я.
Зарина словно лимон укусила:
— Сплетни. Разговоры. Домыслы. Вчерашнее покушение очень некстати.
Я устремил взгляд в потолок, пальцы сплелись над животом, ноги машинально скрестились. Меня не трогали перипетии Варфоломеиной семейки, сами разберутся. Пришлось перебить, склоняя тему на более злободневное и непонятное:
— Почему мужчины ходят исключительно в юбках? Их заставляют, как ты говорила, собственницы?
Зарина хихикнула:
— Еще чего. Зачем заставлять? Представь мужчину и подумай… — она снова не удержалась от смешка, прикрыв рот ладошкой. — Им же в штанах неудобно!
Вон оно как. Логично. А против логики не попрешь.
— Папринций — что за должность? — я опять поменял тему.
— Эй! — негромко раздалось в окне. — Спите? Всю жизнь проспите.
Словно нарисованные, в проеме маячили две головы. Первая, звавшая нас, принадлежала любопытно заглядывающей внутрь — я вспомнил имя — Аглае. Вторая — Томе.
Всписк Зарины ушел в ультразвук. Взвившийся златоглавый вихрь в мгновение ока перенесся на собственную лежанку. Словно по воздуху. Скорее даже телепортировался.
Это движение во тьме не осталось для Томы не замеченным. Ее голова сразу исчезла, сменившись несколькими другими.
— Полнолуние! — как бы объяснили они, словно что-то объясняя. — Вылезайте, только тихо.
Все одеты как Зарина. Парад приведений. Закутавшись в простыни с головой, загадочно блестели выглядывающими лицами. Глаза горели предвосхищением чего-то грандиозного.
Уже готовая, то есть правильно упакованная, Зарина вскочила, босые ножки в три шлепка достигли окна. Руки подхватили ниспадающие края ткани и, задирая их по самое не балуй, девушка ринулась покорять подоконник.
— А ты? — вскарабкавшись, она испуганно замерла в проеме. — Я без тебя не пойду. Мне нельзя, я заложник.
— Сейчас буду, — пообещал я. — Прыгай.
Окно очистилось, внизу приглушенно бумкнуло.
— Чапа! — донеслось снизу.
Замотавшись, оперся правой ладонью и одним движением перемахнул наружу. Не смекнувшая быстро отойти заложница вскрякнула и шарахнулась, едва не задавленная.
Мы оказались последними. Толпа двигалась к противоположной стене школы, по ходу вытягиваясь в колонну. Ни свечей, ни факелов. В свете полной луны окружающее было резким и четким. И чуть голубоватым. Хоть читай книжки, которых нет.
Все собрались в затемненной части территории, плохо просматриваемой с ворот. Наша вожачка, Аглая, вместе с постоянной напарницей вскрыла дерн принесенным ножом. Под ним обнаружился съемный щиток.
— Сюда, — скомандовала она.
Лаз в земле был небольшим. На карачках, ругаясь и пачкаясь, призрачные фигуры полезли в нору, путаясь и снова ругаясь. Самые смелые скинули простыни, чтобы по выходу надеть снова.
Хоть и ночь, но светлая. Я отошел к группе, что не стала дожидаться очереди вниз. Оказывается, имелась и другая дорога. Подставленная лесенка сдавленно хрипела, прогибаясь под ногами учениц, взбиравшихся на крышу. Мы с верно сопровождавшей меня Зариной тоже поднялись. Тома с нами не пошла. Проследив, чтобы мы достаточно удалились, она опустилась на четыре точки и в порядке очереди сунула голову в дыру. У нас наверху веселье только начиналось. Ученицы одна за другой разбегались и сигали на ту сторону забора. Сердце остановилось: а вдруг…
Никаких вдруг. Протяжные «А-ааа!!!» сменяло довольное «Ух!» и радостные возгласы, подбадривавшие оставшихся.
Я разогнался и рухнул в неизвестность.
Глава 6
С другой стороны оказался пологий склон с высокой травой. Скатились как на санках. Только простыня у меня чересчур задралась, но в рамках приличий.
Мы направлялись в лес. Точнее, в рощу, все ж таки они здесь Грибные. Правда, грибам еще не сезон, рановато, начало лета. Хотя… Другой климат — другие сроки. И, чем черт не шутит, другие грибы.
Среди деревьев мерцал свет. Простынное паломничество тянулось к свету, как ребенок к розетке.
Центр большой поляны занимал костер, разожженный заранее и полыхавший до небес. Дров угробили уйму. Понятно, им дрова не нужны, разве только для поесть-помыться. Нам бы в Россию такой климат… никогда бы в космос не полетели. Сидели б под пальмой и ждали, когда банан свалится.
— Встать в круг! — скомандовала Аглая.
Само получилось, что я оказался между Томой и Зариной. Над поляной повисла бодрящая напряженность. Из припасенных в сторонке запасов Варвара достала чашу размером с горшок и длинный нож.