Зло
Шрифт:
"Глазенки бегают, совсем сопляк — похож на адъютанта. Так, для проформы его приволок. Или же это "друг" Фобоса? Может, старый черт изменил своим пристрастиям, — Харуки тут же вспомнил "покорную" партнершу, которую ему пришлось бросить в своей каюте из — за непрошенных гостей и стиснул зубы, — посмотрим, не ослабла ли твоя хватка, Райберг."
Адмирал набрал на консоли ввода нужную команду и стал наблюдать, как видимый только ему газ стал заполнять все пространство приемного покоя. Газифицированная смесь этамитал барбамина, приправленная феромонами дестов, вот — вот должна была подействовать. Должна была… Айзек Райберг, облаченный в полупрозрачную куртку и свой излюбленный физиокомбенизон, расплылся
— Айзек, я бы сказал, что рад тебя видеть, но, к сожалению, это не так, — Харуки вошел в кабинет и сразу же разместился в кресле, за тем самым столом, горделивый вид которого попрали ботинки Райберга. Адмирал ринулся в наступление:
— Что тебе надо от старого больного вояки? Тебе и так оказали самое полное содействие и не стали сразу же растирать дредноут на кварки, а ты еще что — то хочешь? Из — за тебя мы лишились двух хороших десантных отрядов, а все ради чего? Скажи мне.
— А вот я рад тебя видеть, Харуки. Приятно чувствовать, что стариков не забывают в Содружестве. У тебя не хилое такое пособие по старости, в виде целого корабля потенциального мяса. Как раз об этом мне и хотелось с тобой поговорить.
Айзек самодовольно улыбнулся и небрежно скинул ноги со стола, придвинувшись ближе к замершему адмиралу. Говорившие не обращали внимания на присутствие Киллиана, будто того и не существовало. Хотя… Каждый из сидевших за столом мог с легкостью сделать так, чтобы это и вправду случилось. Адмирал чуть привстал из — за стола, нависнув над Райбергом черным грозовым фронтом, и, не уследив за тоном, рявкнул:
— Что ты несешь?! Какое мясо?! Твои менталы любимые тебе окончательно шестеренки в башке повредили?!
— Харон, не надо комедию разыгрывать перед моим спутником. Даже он, совсем еще безмозглый сопляк, учует за километр твою фальшь. Правда ведь, Сивар.
Меньше всего на свете Киллиану сейчас хотелось встревать в спор этих чрезвычайно опасных персон. Что он и не преминул продемонстрировать, прикинувшись глухонемым. Айзек, не дождавшись реакции на свой вопрос, махнул на юношу рукой и вновь обрушил всю тяжесть своего взора на возвышавшегося над столом адмирала.
— Харуки, во — первых, если ты забыл, менталы не только мои "друзья", но и твои. Правда об этом они не знают. Пока… Но я ведь могу им сообщить, кто тогда вел «Фантом». А, Харуки? Хочешь? Хочешь, каждый раз ощущать трепет, когда ментал будет появиться на твоем корабле? Хочешь, проводить ночи напролет думая об одном: не привиделась ли тебе вся твоя жизнь? Постоянно в айзоброне не походишь.
Разговор, понятный лишь двум заклятым друзьям, все — таки подействовал на Оно. Он примирительно качнул головой, сел в свое кресло и скрестил пальцы, сложив руки на столе. Айзек продолжил:
— Хочешь, расскажу, как я решил эту проблему? Хочешь, расскажу,
Харуки на секунду замялся, но потом все же презрительно бросил:
— У меня есть дела поважнее, чем изучать детали чужих провалов.
— Ну, о твоих "делах" мы еще поговорим, а вот насчет чужих провалов, это ты прав. Тардум ведь действовал без твоего ведома? — Айзек прищурился, будто силясь увидеть глаза собеседника, скрытые непроницаемыми линзами очков. — Руководство не будет спрашивать разрешения, правда ведь, Харуки. Стоит им щелкнуть пальцами, и все твои делишки сразу вскроются. Им и выдумывать ничего не придется. Сколько их было? Пятьдесят? Сто?
Разум адмирала пылал. Ярость, обуявшая Оно, была так сильна, что, казалось, вот — вот должна была выплеснуться из зрачков, прожечь очки и испепелить самодовольного Эпоса.
"Как он смеет угрожать мне в моем же доме, где я — царь и бог! Сотру в порошок! Испепелю!"
Айзек сложил руки на груди и ухмыльнулся:
— Что, уже рученки тянутся нас на атомы расщепить или в открытый космос выбросить? Так ты не спеши. Мальчишка сейчас в кибере корабля и знаешь, что самое забавное? Этот пацан оказался первым на моей памяти, разум которого смог сдержать внутри себя нантоса.
Адмирал вскочил со своего места и скинув очки закричал на Эпоса:
— Райберг! Ты за кого меня принимаешь? Хочешь, чтобы я поверил в бабкины сказки!?
— Ты не горячись, Харон, не горячись. Это не сказки. Как думаешь, нантосы попадали в изолированные киберсферы кораблей? Как они почти уничтожили планетарную виртуальную реальность? После первой атаки, они подселялись в меморов и, как вирус, разносились ими по мирам. Ты почему думаешь, меморов почти не осталось, а нантосы затихли? Переносчиков не осталось. Модифицированный модуль этого паренька первым смог принять в себя нантоса и не дал ему вырваться…
Харуки все — таки взял себя в руки и вновь сел:
— Ты совсем спятил? Тут восемьсот человек команды, ты хочешь нести ответственность за их смерть? Да и как ты узнал, что нантос не может выбраться?
— Ну, знаешь ли, мы все ещё живы, значит, не выбрался. Выпустить его могу лишь я или мое отсутствие. Если я не буду своевременно продлевать блокировку модуля памяти, то всем будет плохо… Так что и не думай меня убивать, а то я вижу, прямо аж знобит тебя от желания, — Райберг масляно улыбнулся и потрепал оцепеневшего Киллиана по голове, — моя персональная кибербомба.
Айзек хохотнул и придвинутая ближе к столу:
— Так, о чем это я? Ах да, записи. Выведи последние секунды перед взрывом десантного отсека на галопанель, пожалуйста.
Оно неохотно подчинился. Картинка, демонстрирующая нутро десантного корвета, предстала перед их глазами. Спокойствие и тишину, воцарившиеся среди уставших абордажников, нарушил пленный богомол, стоявший рядом с тардумомц. Он что — то протрещал на своем языке, а в следующую секунду огненная волна захлестнула отсек. Запись прервалась.