Злоба
Шрифт:
Может быть, Вам покажется странным, что мы так ухватились за события тех дней, но ведь нам всем было меньше тридцати (кроме Стёпы, наверно), и каждый жаждал приключений и раскрытия каких-либо тайн. Нам всем нужно было что-то необычное, чтобы жизнь не казалась пресной. Да и потом, нас вполне заинтриговало происходящее.
6
Ближе к обеду позвонила Умница и сказала, что она, как и Стас, прийти не сможет. Мы обсудили с ней по телефону все наши предположения, но ничего нового от неё не добились, однако она сказала:
– Стас сейчас у меня (заявление вызвало возгласы одобрения). Вчера он весь вечер просил у меня прощения, и, в конце концов, я сдалась. Но ещё больше меня поразило то, что наутро он не забыл обо всём этом, наоборот, он стал докапываться до причины своего взрыва. И, знаете, к чему он пришёл?
– К чему? – спросили мы.
– Нет, – оговорилась она, – конечно, он был под впечатлением утренних новостей, но ведь вы же знаете, что он парень тихий, мухи зря не обидит, а тут… Так вот, он решил, что во всём этом виноват либо метеорит, либо ещё какая-то дрянь, которая вызвала некие волны, прокатившиеся по земле, распространяя насилие и стихийные бедствия. Он очень просил проверить эту его теорию, потому что сам не сможет вырваться до завтрашнего утра.
Мы не стали выяснять, откуда он не сможет вырваться, поскольку это и так всем было понятно. Коля же после этих слов Аллы просто просиял. Вот, – говорил его вид, – ещё один человек – пусть и косвенно – подтверждает мою собственную теорию.
– Я сегодня же поеду в институт и проверю показания по стране. Одно дело, – всплески, никак не связанные между собой, и совсем другое, – если это и впрямь была волна. В любом случае, мне эту информацию получить будет несложно, – сказал в ответ Сёма.
Алла поблагодарила его, пообещала завтра вместе со Стасом подъехать ко мне и отключилась.
Профессор сразу же засобирался в институт.
– Мне многое нужно проверить, – говорил он, обуваясь, – Предположение Автомобилиста и впрямь может оказаться провидческим. Как бы там ни было, проверив показания приборов, я на шаг приближусь к разгадке тайны, а, значит, и все мы.
С этими словами он поспешил удалиться. Вслед за ним засобирался Коля.
– Мне тоже надо сделать кой-какие расчёты и наблюдения, но я клятвенно обещаю, что завтра в десять буду у вас.
С тем он и выскочил из двери.
Проводив его взглядом, я обернулся к Стёпе.
– А мне о многом стоит подумать, – проговорил тот, явно никуда не собираясь, – для этого мне нужны: тишина, покой и много свежего воздуха. Всё это есть в твоём саду. Я останусь у тебя, если ты не возражаешь.
Я не возражал. В восемь вечера я позвал его к ужину, после чего он снова покинул нашу компанию. Я привык к его странностям, они мне даже нравились. Так что мы с Ланой преспокойно удалились в свою комнату. Я немного почитал ей вслух из японской классической прозы, и мы легли спать.
Молодость хороша тем, что точно знаешь, чем можно заняться вечером перед сном. Вскоре Лана заснула. А я лежал, охраняя её сон, и думал о том, что же всё это значит? Где связь? Где причина?
Постепенно скатившись в сон, я обнаружил, что стою перед той самой дверью, в которую так и не успел зайти вчера.
7
Я стоял перед дверью в нерешительности. С одной стороны, вернулись прежние ощущения: то, что находилось за дверью, звало меня, ожидая помощи. Но, с другой стороны, я понимал, насколько всё это абсурдно. Да, это сон, но никогда ещё у меня не было таких снов, где каждая деталь была бы настолько реальной. Это было ужасно. И в то же время завораживающе.
Уже обдумывая план отступления, я почувствовал, как что-то шлёпнулось мне на плечо. Меня всего передёрнуло после прикосновения к этому сгустку, оказавшемуся слизью, упавшей с потолка. Корча в темноте рожи, я стряхнул сгусток на пол. Он гулким шлепком ударился о поверхность. Уже преодолевая отвращение, я взялся за ручку двери: она тоже была выпачкана слизью.
За дверью был коридор. Здесь было светлее, поэтому я мог видеть стены с разводами по бокам. Субстанция имела тёмный цвет, и я боялся, что при ближайшем рассмотрении, она окажется цвета сворачивающейся крови.
Ни к селу ни к городу я вспомнил, что сегодня меня весь день преследовал какой-то запах. Я не отдавал себе в этом отчёта, но запах был. Теперь же он ударил мне в ноздри со всей возможной яростью. Что-то гнило.
По коридору я шёл, ступая осторожно, готовый к появлению чего-то… (чего?) Пусть это всего лишь сон, но бдительность не помешает. Дойдя до поворота, я увидел ещё один коридорчик, только меньших размеров, из которого вели три двери.
Я пошёл вдоль них, и напротив второй моё сердце тревожно забилось. Здесь, – понял я. За дверью уже не было слышно стонов, зато кто-то там явственно возился. Я похолодел, если вы понимаете, о чём я. Что-то внутри меня рвалось назад, на улицу, из сна. Но воли больше не было.
Дверь открывалась медленно, как это показывают в фильмах ужасов. И вот она уже настежь, но пока ещё ничего не видно, а следующий миг осветили две горящие точки, после чего комната погрузилась в мягкий красноватый свет, а я стоял спиной к закрытой двери.
Так бывает во сне.
Передо мной открывалась следующая картина: клубок черноты, виденный мною в позавчерашнем сне, валялся бесформенной грудой у стены. Жалко и безжизненно свисали его щупальца. К одному из них крепилась (или была его продолжением?) волчица. Именно она и производила звуки, привлёкшие меня. Но теперь взгляд её был мутен, а движения вялы. Она умирала.
Тем не менее, мутный взгляд скользил по мне. Она хотела что-то сказать, но по всей видимости, не находила сил сделать этого. Мне стало жаль её, и я протянул руку, чтобы приласкать её и хотя бы немного утешить.
Но, будто невидимый тумблер был сдвинут мною в это мгновение: свет вспыхнул, взгляд волчицы прояснился, и впился в меня. Одно из щупалец ожило и обмотало мою протянутую руку, притянув после этого к волчице. Та раскрыла пасть в зверином оскале:
– ПОМОГИ МНЕ!!! –
Донеслось оттуда.