Злой гений Нью-Йорка
Шрифт:
Вэнс откинулся в кресле, а Маркхэм продолжал допрос.
– По вашим словам, профессор, вы слышали, как Робин и Сперлинг беседовали в гостиной. Вы уловили что-нибудь из их разговора?
Старик покосился на племянницу.
– Разве это имеет значение, мистер Маркхэм? – спросил он после некоторого замешательства.
– При данном положении вещей весьма существенное.
– Ну ладно. – Профессор задумчиво затянулся и выпустил густой клуб дыма. – Хотя мой ответ может произвести ложное впечатление.
– Я полагаюсь на ваше доверие, а выводы сделаю сам, –
Опять наступило короткое молчание, прерванное молодой девушкой.
– Отчего же не рассказать следователю, что вы слышали, дядя? Кому это повредит?
– Я забочусь о тебе, Белл, – мягко ответил профессор, – но, может, ты и права. – Он с неудовольствием добавил: – Дело в том, что Робин и Сперлинг ссорились по поводу Белл. Я слышал немногое, но понял, что каждый из них считал другого соперником.
– Нет, они не думали так, – вступилась мисс Диллард. – Они всегда друг друга не любили, между ними существовала вражда, но не я являлась ее причиной. Тут дело заключалось в их успехах в стрельбе из лука. Видите ли, Раймонд, то есть мистер Сперлинг, был лучшим стрелком, но в этом году Джозеф несколько раз побеждал его на состязаниях, и на итоговом годовом турнире его объявили чемпионом.
– И, вероятно, Сперлингу показалось, что он упал в ваших глазах, – подытожил Маркхэм.
– Какие глупости! – горячо возразила девушка.
– Я полагаю, милая, что нам надо передать этот вопрос мистеру Маркхэму, пусть разбирается, – миролюбиво произнес профессор. – Какие у вас еще вопросы?
– Я бы хотел узнать все, что вам известно о Робине и Сперлинге: кто они такие, каковы их связи и знакомства, как долго вы их знали?
– Думаю, что Белл просветит вас лучше меня. Оба молодых человека из ее компании. Я лишь случайно встречал их.
Маркхэм вопросительно взглянул на девушку.
– Я знаю их несколько лет, – быстро заговорила она. – Джозеф был лет на восемь-десять старше Раймонда и жил в Англии, пока не умерли его родители, – это произошло пять лет назад. Тогда он переехал в Америку и снял квартиру на Риверсайдской аллее. У него имелось достаточно денег, и он жил без дела, увлекаясь рыбной ловлей, охотой и другими видами спорта. Он появлялся в обществе, но редко, и был хорошим другом, всегда готовым заменить отсутствующего гостя за обедом и войти четвертым в бридж…
Она остановилась, точно ее сведения были оскорбительны для памяти погибшего, и Маркхэм, поняв ее чувства, просто спросил:
– А Сперлинг?
– Он сын богатого фабриканта, отошедшего от дел. Живет в шикарном загородном доме. Там наше основное стрельбище, а Раймонд – инженер-консультант в какой-то фирме, но, я думаю, он служит только ради удовольствия своего отца, потому что в конторе бывает раза два-три в неделю. Он окончил Бостонский политехнический университет, а я познакомилась с ним, когда он был первокурсником и приезжал домой на каникулы. Раймонд, конечно, не перевернет вселенной, но он представляет лучший тип американской молодежи: искренний, веселый, немного застенчивый и совершенно прямодушный.
Из описания молодой девушки
Маркхэм с минуту сидел нахмурившись. Наконец он поднял голову и обратился к Белл.
– Скажите, мисс Диллард, нет ли у вас какой-либо версии, объясняющей смерть Робина?
– Нет, – сорвалось с ее губ. – Кому понадобилось убивать Кок-Робина? У него во всем мире не было ни одного врага. Все это совершенно невероятно. Я не поверила случившемуся, пока не убедилась лично. Даже и теперь все кажется мне иллюзорным.
– Но все-таки, милое дитя, – вмешался профессор, – он убит. Значит, было что-то в его жизни, чего ты не знала и не подозревала. Мы постоянно открываем новые звезды, в существование которых не верили прежние астрономы.
– Не представляю себе, что Джозефа кто-то ненавидел, – настаивала она. – Никогда не поверю, это какая-то бессмыслица.
– Вы полагаете, – осторожно уточнил Маркхэм, – что мистер Сперлинг ни в коем случае не причастен к смерти Робина?
– Такое просто немыслимо! – обиделась девушка. – Раймонд не убийца, а приличный человек из хорошей семьи.
– А знаете ли вы, мисс Диллард, – вкрадчиво промолвил Вэнс, – что sperling значит воробей?
Девушка сидела неподвижно. Лицо ее побледнело, а руки сжали подлокотники кресла. Потом медленно, как будто с усилием, она кивнула, и тяжелый вздох поднял ее грудь. Вдруг она вздрогнула и прижала к лицу носовой платок.
– Я боюсь, – прошептала она. – Все это как-то странно…
Вэнс встал, подошел к ней и ласково погладил по плечу.
– Что именно?
Она подняла голову, и глаза их встретились. Казалось, взгляд сыщика успокоил ее, и она с трудом улыбнулась.
– Накануне, – начала она напряженным тоном, – мы все были внизу на стрельбище. Раймонд собирался выстрелить, как вдруг отворилась дверь, и на площадку вышел Робин. Конечно, опасности не было, но Сигурд, то есть мистер Арнессон, смотрел на нас с заднего балкона. Когда я в шутку крикнула Джозефу «ай-ай», Сигурд наклонился к нам и сказал: «Вы не знаете, молодой человек, какой опасности подвергаетесь. Вы – Кок-Робин, а этот стрелок – Воробей. Помните, что случилось с вашим тезкой, когда Воробей выпустил стрелу из лука?» В то время никто не обратил внимания на эти слова. А теперь… – Ее голос понизился до шепота.
– Перестань, Белл, не поддавайся тоске, – спокойно, но внушительно произнес профессор. – Просто это была одна из неловких шуток Сигурда. Он ведь постоянно смеется и подкалывает – это естественное желание отдохнуть от напряженной работы мозга.
– Я тоже так считаю, – ответила девушка. – Конечно, это была шутка. Однако теперь она кажется каким-то страшным пророчеством. Только, – прибавила она, – Раймонд не способен на убийство. – Во время этой речи внезапно отворилась дверь, и на пороге появилась высокая худощавая фигура. – Сигурд, наконец-то! – воскликнула Белл Диллард с неподдельным облегчением.