Злые вихри
Шрифт:
Но все же, по привычк хорошо владя собою, онъ постарался казаться какъ можно веселе предъ Марьей Эрастовной и Ниной. Во время обда, какъ съ нимъ случалось и какъ бываетъ часто съ очень нервными людьми, самъ не зная отчего, онъ оживился, говорилъ много, разсказывалъ Марь Эрастовн о своей матери и о разныхъ родственникахъ, которыхъ она когда-то знала.
Нина слушала его со вниманіемъ и пристально въ ного вглядывалась. Но обмануть ее своимъ оживленіемъ онъ не могъ.
«Надо, непремнно надо узнать отъ него все о томъ, какъ онъ разорился и въ чемъ дло...-- думала
XXX.
Ей не пришлось даже прилагать особенныхъ стараній для исполненія своего желанія. Въ этомъ ей скоро помогла Марья Эрастовна, всегда интересовавшаяся всми матерьялными длами своихъ ближнихъ.
– - Михаилъ Александровичъ,-- спросила она еще за обдомъ:-- вдь, насколько помню, Софья Михайловна была очень богата. Какъ единственная дочь, она должна была получить все отцовское и материнское состояніе... Помнится, три большихъ, отличныхъ имнія, да и капиталъ изрядный. Говорили тогда, что въ одномъ изъ имній графовъ Садовскихъ просто дворецъ, съ разными собраніями рдкостей.. Или я спутала?
– - Нисколько,-- отвтилъ ей Аникевъ:-- мама, дйствительно, была очень богата и даже сохранила значительную часть своего состоянія. Насъ много, мы раздлились. Но все-же и я не мои. бы теперь жаловаться, если-бы... былъ другимъ человкомъ. То имніе, о которомъ вы говорите, я имъ владю, оно еще существуетъ... И даже вс коллекціи цлы въ старомъ дом. А все-жи таки у меня ничего нтъ...
– - Что-жъ это вы, батюшка, прокутили?-- воскликнула Марья Эрастовна, заинтересованная до послдней степени.
Аникевъ сразу потерялъ все свое оживленіе и хотлъ отдлаться отъ любопытной своей хозяйки нсколькими словами, но это оказалось совсмъ невозможно.
Марья Эрастовна принялась безцеремонно, даже до полной жестокости, вывдывать отъ него вс мельчайшія подробности. Онъ переводилъ разговоръ на посторонніе предметы, но она не сдавалась. Кончилось тмъ, что онъ пересталъ бороться съ нею и разсказалъ ей обо всемъ.
– - Ну вотъ,-- говорилъ онъ:-- теперь вы знаете, что я съ собой сдлалъ... Можетъ быть, вы даже лучше моего поймете, какъ я это сдлалъ, потому что я самъ почти ничего не понимаю. Было все въ рукахъ, было -- и годъ за годомъ, незамтно, понемногу разсыпалось. Конечно, если-бы не Медынцевъ со своими аферами...
– - Медынцевъ!-- сердито крикнула Марья Эрастовна:-- да, вдь вольно-же вамъ было входить въ компанію съ этимъ человкомъ! Вдь, даннымъ давно не только въ Петербург, но и по всей Россіи знаютъ, что это за птица, сколькихъ онъ разорилъ! Что-же въ: теперь намрены длать?
Аникевъ даже ничего не отвтилъ. Онъ больше ужъ не могъ говорить объ этомъ,-- слишкомъ стало противно. Марья Эрастовна совсмъ пересолила въ своемъ жестокомъ любопытств. Она измучила гостя до того, что онъ часа черезъ полтора посл обда устало взглянулъ на Нину и сталъ прощаться.
Ни Марья Эрастовна, ни княжна его не удерживали. Нина, потому что у нея созрлъ планъ, который она желала тотчасъ-же привести въ исполненіе, а генеральша потому, что ждала къ себ Ивана Ивановича. Она должна была съ
– - Однако, твой пріятель не изъ разумныхъ,-- сказала она племянниц, проводивъ гостя:-- эти господа поэты, пвцы, музыканты, художники витаютъ тамъ все гд-то по своимъ эмпиреямъ, а въ жизни глупе малаго ребенка... И ровно ничего тутъ нтъ хорошаго, очень даже стыдно!.. У него вотъ дочь, а онъ что надлалъ? вдь, нищимъ будетъ. Просто вчуж обидно.
– - И вамъ его не жалко, тетя?-- спросила Нана.
– - Не плакать ли прикажешь?
– - Зачмъ плакать, и я не плачу... Только мн жаль его такъ, что и разсказать вамъ не могу! Этого дла оставить нельзя, надо его, непремнно надо, спасти -- и для него, и для его дочери...
– - Ну, вотъ ты бы и спасала,-- насмшливо перебила ее Марья Эрастовна:-- жаль только, нтъ у тебя сотенки тысячъ, ты бы ихъ ему и предложила, а онъ бы взялъ, шаркнулъ ножкой и по благодарилъ: Mer`ei, молъ, сударыня, очень вамъ благодаренъ...
– - Что-жъ это вы сметесь надо мною, тетя!-- вспыхнувъ, сказала Нина.-- Я очень хорошо знаю, что ни отъ меня, ни отъ васъ онъ не взялъ бы денегъ... Но это и не надо.
– - Ахъ, такъ ты думаешь, что безъ денегъ можно его выручить и сохранить ему его имніе? Дловой ты человкъ, «ма кузина»!
– - Дловой человкъ не я, а вашъ Иванъ Ивановичъ, и если онъ такой... практичный и умный, какъ вы говорите, такъ и онъ наврно можетъ придумать, какъ выручить Аникева. А вы, тетя, вы должны, непремнно должны, постараться объ этомъ. Вдь, вы же знали его мать, любили ее, я замтила даже, что у васъ глаза заблестли, когда вы о ней вспоминали. Такъ хоть ради нея постарайтесь помочь ему. Ну что-жъ, разв я глупости говорю, разв я не права?!
Она присла къ тетк, обняла се и заглядывала ей въ глаза.
– - Ахъ, да! вдь, онъ твой дорожный товарищъ!-- усмхнувшись, сказала Марья Эрастовна.-- И ты желаешь облегчить его ношу...
– - Конечно. Только онъ точно такой же мой дорожный товарищъ, какъ и вашъ. Подумайте-ка, какъ это было неожиданно, что вы такъ хорошо знали и любили его мать и что онъ даже почти въ родств съ вами. Можетъ быть, это сама судьба привела его въ вашъ домъ, именно въ такое трудное для него время... И вовсе это не шутки... И вовсе это не глупости!..
– - Да, да...-- морща лобъ, отвтила Марья Эрастовна:-- Судьба не судьба, а съ Иваномъ Иванычемъ я поговорю, пожалуй, сегодня же поговорю. Это удовольствіе я теб для праздника сдлаю.
– - А мн нельзя быть при вашемъ разговор?-- спросила княжна.
– - Нтъ, нельзя, «ма кузина», никакъ нельзя, я терпть не могу, чтобы мн мшали.
Кругленькая генеральша даже какъ-то нахохлилась, говоря это, и въ голос у нея прозвучало настоящее неудовольствіе.
– - Простите, тетя, не буду больше, но буду,-- поспшила уврить ее Нина.-- Вдь, я отчего... я вовсе не изъ празднаго любопытства, или чтобы мшать вамъ... а хорошо ли вы помните все, что онъ говорилъ... чтобы въ точности передать Ивану Ивановичу?