Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
– Три месяца назад, у тебя погиб молодой парень, сказал Исмаил. Он много пользы мог принести...
– Да, я помню его печальные глаза, перебил Зафир. Он был больше похож на молодого осла, и смерть его, была глупость.
– Доктор Осама, волнуется о молодых воинах, что гибнут здесь, не принося пользы, в борьбе на своей родной земле, с ненавистным врагом, задумчиво говорил Исмаил. Каждая жизнь моджахеда бесценна, и принадлежит Аллаху, и только в борьбе с неверными, он погибает как мученик, принося себя в жертву...
– Я услышал тебя, снова прервал Зафир. На моих тренировках,
– Ты хочешь убить этого русского, задумчиво спросил Исмаил, потирая рукой щеку.
– Его подарил мне Джалаль, сказал Зафир устало. Деньги за него не платят, работник он плохой. Я подумал, если он кушает хлеб, и пьет воду, надо трудится.
– Ты придумал, спросил Исмаил, глядя на сгорбившиеся фигуры в поле.
– Хорошо придумал, улыбнулся Зафир. У русских много приборов что ищут мины, а у меня, будет один русский, что "вынюхивает" мины, как собака, усмехнулся Зафир.
– Он будет твоей преданной собакой, удивился Исмаил.
– Самой преданной, ответил Зафир. Он будет бороться, за свою жизнь. И пусть она, не такая ценная, для меня, но ему, за нее, он будет хвататься, я видел его и говорил с ним,- будет.
– Почему? удивленно приподнял плечи Исмаил.
– Он понял, что не нужен своей Родине, и теперь, о нем, может позаботиться только он сам, больше никто. Если захочет жить,- выживет.
– Здесь, обводя поле рукой, сказал Исмаил, это неопасно. Согласен с тобой, ты сохранишь жизни наших воинов, и всегда покажешь им ошибки. Ты очень хорошо придумал, улыбнулся Исмаил.
– Он пойдет со мной за перевал, тихо произнес Зафир.
– Зачем? удивился Исмаил. Он сбежит от тебя, ты очень ошибаешься, пойми...
– Я заминирую его, и отправлю в русское посольство, спокойно промолвил Зафир, нарисовав очередную мину, в тетрадь.
– О! удивленно округлилось лицо Исмаила. Такая хорошая мысль! Я думаю, доктор Осама, услышав такую новость, будет очень рад, улыбался Исмаил.
– Да, кивнул Зафир, мы принесем русским большую беду, и это будет, их собственный солдат, сказал Зафир, и, отметив крайнюю мину, у себя в тетради, громко крикнул:
– Отойти на тридцать шагов!
– Ты очень хорошо придумал, задумчиво сказал Исмаил. Хорошо, резко поднялся он, мне надо ехать.
– Хорошо, ответил Зафир, протянув руку.
– Подожди, не выпускал его руку Исмаил. Как он понимает тебя? Он же не знает наш язык? А ты, не знаешь русский.
– Теперь я знаю и другой язык, улыбнулся Зафир, сказав на английском.
– А, я понимаю, кивнул Исмаил, улыбнувшись, ты говоришь с ним на английском. Но он, что, знает...
– Он знает этот язык, ответил Зафир на родном пушту.
– Хорошо, улыбался Исмаил, я поехал.
– Хорошо, кивнул Зафир.
Зафир встал, посмотрел на группу учеников в стороне, что молча стояли в ожидании его команды, и тяжело вздохнув, произнес:
– И примут неверные, смерть, из рук своих. Он поднял голову, посмотрел на голубое небо, и громко крикнул:
– Абдула!
Крайний в шеренге обернулся, и побежал к Зафиру.
– Садитесь здесь на ящиках, и учите взрыватели, распорядился Зафир, глядя на обветренное лицо юноши. А потом, вы будете сдавать экзамен, улыбнулся Зафир. Ты понял меня?
– Да, кивнул Абдула.
– Я поеду в кишлак, задумчиво сказал Зафир. Когда вернусь, мы продолжим обучение, добавил он на ходу. Он сел за руль старенькой "Тойоты". Посмотрел на пробоины в лобовом стекле, грустно прошептал:
– Путь мести длинный, главное не забыть о ней, в дороге...
Кишлак Джунуб.
Зафир подъехал к знакомому дувалу, и остановив машину, заглушил двигатель. Из калитки к нему навстречу, вышел угрюмый охранник.
– Здравствуйте, лениво произнес он, щурясь.
– Добрый день, ответил Зафир, выходя из машины. Приведи ко мне пленного, сказал он, направляясь в дом.
Охранник кивнул и направился через двор, к низкому глиняному сараю.
В доме. Через несколько минут.
Зафир сидел и молчал. Он держал в руках теплую лепешку, и смотрел перед собой. " Отца убили, брата, остался только я - один. И нет мне покоя, пока не отомщу русским за смерть, думал Зафир. Есть закон, и я должен отомстить, пока дышу, и здоров. Горечь, поедает меня изнутри, и жажда сушит. Кровь их должна пролиться, только она искупит, и честь..."
– Больно, поморщился Гнедин, подталкиваемый в спину автоматом. Он вошел в комнату, и увидел молчаливо, сидящего, Зафира. Охранник вышел, оставив их наедине.
– Сидеть, тихо произнес Зафир, не глядя на пленного.
Гнедин сел, и поджал под себя ноги. Зафир пристально посмотрел на пленного и сказал на пушту:
– Кушай хлеб, ты голоден.
Гнедин помедлил, и осторожно наклонившись, взял в руки лепешку. Потом взглянул на Зафира, и тихо сказал:
– Спасибо.
– Кушай, натянуто улыбнулся Зафир.
Гнедин поднес к лицу лепешку, вдохнул хлебный аромат, и с жадностью откусил большой кусок. Он не ел, он "хватал" куски лепешки, с трудом глотая, почти не пережевывая. Зафир с интересом наблюдал за ним, наполнив свою пиалу ароматным чаем. "Вот такие они, русские свиньи, думал Зафир, глядя на пленного. Грязные, испуганные, лживые, и вонючие. Вот такие как этот, пришли на мою землю, и хотят, что бы мы жили по их законам, да еще благодарили их. Они одурманенные вином, и кровью, ходят по нашей земле, и убивают, мой народ. Эти жалкие и трусливые животные. Почему их так бояться? Не надо бояться. Их ракеты и самолеты, танки и пушки, сколько всего, чем можно убить человека, они принесли в наш мир. Жалкие и слабые люди, думают что ракетами и бомбами, можно подчинить себе целый народ - глупцы. Бояться таких солдат, значит быть трусом с маленьким сердцем. Свободный народ нельзя покорить..." Гнедин быстро доел лепешку, и потянулся за другой.