Змеиное варенье
Шрифт:
— Недостойно. Недостойно вояжны, но для послушницы Лидии в самый раз.
Он вдруг покачал головой и сказал:
— Господи, как же вы сейчас похожи на вашу бабку, воягиню Талму…
У меня пересохло в горле. Пришло горькое осознание того, что передо мной стоит единственный человек, помнящий, кто я, и называющий мой титул и род.
— Скажи… — я с трудом справилась с дрожью в голосе, — как думаешь, вояг Густав тоже узнает меня?
Орфуа шагнул ко мне и вгляделся в лицо, потом покачал головой.
— Не узнает,
Он ушел, а я отыскала большое, во всю стену, зеркало и застыла, разглядывая себя. Неужели я так сильно похожа на бабушку? Иной цвет волос, но предательская рыжина проглядывает у корней, а лицо и вовсе не похоже, хотя вот эта едва заметная горбинка на носу… Но это если очень приглядываться. А вот глаза… Я приблизилась, разглядывая мертвенную бесцветность собственных глаз. Слишком большие, слишком светлые, слишком мертвые… Узнает… Вот если бы, как Яшлик, можно было вставить стеклянные да цветные… Синенькие, как у Густава…
— Где княжна? — прогремело у меня за плечом. В отражении зеркала возник злобный инквизитор. Мне вдруг представилось, как я выцарапываю его шоколадные очи и забираю себе. Светлые локоны и темные глаза будут смотреться пикантно… Хотя нет, слишком привлекать внимание тоже не следует.
— Если она не найдется… Если Серый Ангел… Если этот мерзавец только посмел…
Или зеленые, как у княжны? У нее слишком светлый оттенок… Лучше насыщенный изумрудный… Хотя тоже будет слишком заметен…
— Посмотрите на меня и поклянитесь, что вы ни при чем!
Инквизитор крепко держал меня за запястье и смотрел в глаза. Что же мне делать с глазами?
— Что вы молчите? — побледнел он и тяжело сглотнул. — Вы специально отвлекали мое внимание? Чтобы он мог ее похитить? Говорите!
Нет, все-таки синие. Как у Антона. И очки. Точно.
— Господин инквизитор, — равнодушно ответила я, — смею напомнить, что я была заперта вами в комнате.
Где меня нашел каноник. Пытался обесчестить, но слишком перевозбудился. Его хватил удар. Мне жаль, что он не увидел… как его дражайший племянник превратился в змееныша и оплевал ядом почтенных гостей… Было забавно.
— Племянник?.. — растерялся Кысей. — Фабиан — племянник каноника? Откуда вы знаете?
Я освободила запястье из его пальцев и растерла покрасневшие следы.
— И еще… Вы мечтали избавиться от меня, так радуйтесь. Больше я вам мешать не буду. Я собираюсь тихо-мирно сидеть в монастыре, читать жизнеописание святой Милагрос и… смотреть на звезды. Может быть, даже займусь изучением астрономии. А вы ловите… Ловите Серого Ангела, колдуна, еретиков…
Спасайте кровавые реликвии, спасайте ублюдочных отпрысков тех, кто обрек Асад на страшную смерть, спасайте свою княжну, да кого угодно спасайте… Только без меня. Прощайте.
Матушка-настоятельница была чрезвычайно довольна победой на состязании и потребовала от меня подробный рецепт сладкого шоколада. Я прекрасно понимала, что после этого стану для нее ненужной и даже опасной, ведь могу разгласить рецептуру еще кому-нибудь, лишив тем самым монастырь привилегии единолично ублажать кулинарные прихоти князя и его окружения. И гнить мне тогда в монастыре до скончания дней своих, как несчастной Федоре… Но я спокойно поведала ей рецепт, не упоминая, конечно же, про щепотку сушеной кошачьей травы в составе.
— Простите меня, матушка, неловко говорить об этом, но…
— Что еще? — она торжествовала победу, а лед в ее голосе свидетельствовал, что меня она уже со счетов списала. Демон, как мне надоела благочестивая маска послушницы…
— Но вы не сможете больше приготовить ни одной порции шоколада…
— Какая глупость! Это еще почему?
— Потому что концессия на торговлю какао-бобами на ближайшие двадцать лет принадлежит… моему брату.
— Что?!?
— Да… — я ухмыльнулась и обвела пальцем в воздухе воображаемые контуры береговой линии южного княжества. — И никто на всем побережье не может купить или продать вам сырье без его разрешения.
— Когда он успел?
— А сразу же после прибытия. Концессия дорого ему обошлась, но я убедила Антона, что это выгодное вложение денег. И, кажется, я не прогадала… Как думаете?
Настоятельница прищурилась, разглядывая меня, потом выругалась.
— Прав был инквизитор, ох и прав… Вы понимаете, что я могу вас здесь сгноить?
— Понимаю… — я грустно улыбнулась. — А еще я понимаю, что если великий князь не получит к столу понравившегося лакомства, то сгноят здесь вас… Правда?
Она поджала губы.
— Ну мне гнить недолго, а вы еще молоды…
— Матушка-настоятельница, — мне опять стало скучно и захотелось спать, — вы еще не поняли? Я вовсе не хочу отсюда уходить, здесь так… тепло и уютно гнить…
— Что вы хотите? — не выдержала Селестина, враз постарев.
— Не так много… Я хочу остаться здесь. Оградите меня от инквизитора.
— Не понимаю… — она действительно растерялась. — Сколько вы хотите за саму концессию?
— Я не могу ее продать. А брат уже уехал обратно в Кльечи. Ему не нравится здешний климат, знаете ли.
Но я могу распоряжаться от его имени. Не волнуйтесь, следующая партия какао-бобов будет продана исключительно в монастырь заступницы Милагрос.
— Ловко… — она смерила меня гневным взглядом. — Чего вы добиваетесь?
— Не злитесь на меня, матушка, — пожала я плечами и подошла к ней ближе, — пожалуйста…
Я встала перед ней на колени и склонила голову.
— Я вам не враг, а союзница. Поверьте, очень полезная союзница. Чжон Орфуа предложил мне место помощника при дворе. Если пожелаете, я могу согласиться и быть вашими глазами и ушами. Взамен прошу вашей защиты.