Змей, задушивший филина
Шрифт:
– Это меняет дело. С редактором мы переговорим, главное, чтобы по каналам была тишина. Мы же не хотим поднимать панику, – тут он обратил внимание на то, как Серана на него смотрела, одобрения в её голубых глазах он не увидел. – Ой, не будь такой наивной. Мне нужно, чтобы они были тише воды, ниже травы, хотя бы пока мы не решим вопрос. Если сказать сейчас, то остальные решат, что мы их только убивать можем. Посмотрят они первую новость, а вторую удобно пропустят мимо ушей или что там у них. Ты этого хочешь? – не дождавшись ответа, Конрад фыркнул, вернулся к работе и отвлечённым голосом продолжил: – Так и быть, решу вопрос сам, можешь не переживать из-за этого. Перегибать
– Многие просто не верят в эти вещи так, как это делает правитель, я понимаю. Но ведь убивает всегда лишь кучка заговорщиков, разве нет? Вы немного преувеличиваете.
– Не всегда, но я вижу, куда ты клонишь. Однако лучше в этот раз не прогадать и сделать так, как надо, не думаешь? Я буду держать нашу страну железным кулаком, одетым вот в такую шёлковую перчатку, – он показал сжатый кулак. – Я не позволю ей откатиться назад, у меня на неё планы.
Неожиданный вопрос возник у его помощницы.
– Вы столько говорите о Земле, о людях. Вы родились там и знаете достаточно. С чего вдруг вы решили строить новый порядок здесь? Империю ещё надо развить, чтобы исполнить ваши стремления.
– Ждать развитости я могу долго. Не думай, что я не рассматривал предложенную тобой возможность. Но, увы, – Конрад пожал плечами, – люди автократов не очень любят, а в остальных странах власть везде сейчас держится крепко. Они бы немедленно обрушились на меня всем галактическим сообществом, как стая стервятников или коршунов. И набросились бы эти хищные птицы, даже не дожидаясь моей смерти. Здесь же для меня целый океан возможностей, я могу разбомбить целую планету, пока та не станет безжизненной пустошью, и никто за рубежом бровью не поведёт. Но революция моих нынешних подданных кое-чему научила. Она их научила тому, что если что-то не нравится, то они могут восстать.
– Вы сами загнали себя в кабалу, – Серана закатила глаза, – грех жаловаться, вы же сами говорили, что «не будет больше страха и его орудия-кнута». Мои предки этим самым кнутом приучили этих людей повиноваться, вот только вы его выбросили.
– Знаю, что выбросил, и жалею о том, но иначе было никак. Рабам нужно было что-то, к чему стремиться. Но теперь они и меня не боятся, а если нет страха, нечего и пытаться его насаждать, если бы я даже хлестал их так, чтобы душа выпрыгивала из тела. Вместо этого я буду купаться во всенародной любви, которая у меня и так есть. Теперь надо им показать, мол, ваши проблемы должны решаться не погромами, как мы сейчас видим, – он постучал по столу, – а цивилизованной апелляцией. Я понимаю, что вы читать не умеете, но инженер-то может, пусть он и напишет от лица дружного общества пролетариев.
– Хорошо, что нас никто не слышит, – пробормотала Серана.
– Хорошо? Да пусть слушают! – Конрад вскочил с места и нажал на кнопку. – Слуга, подойди сюда, пожалуйста.
Безымянный, тонкий, но хорошо одетый и здоровый слуга зашёл в комнату. Кожа его была синяя, и он едва смог пройти под дверью. На вид он был неказист, но не всем же слугам быть симпатичными дамами, люди неправильно поймут. Серана покачала головой, ожидая спектакля.
– Скажи, мил человек, предпочёл бы ты бояться или любить меня?
– Р-разумеется, любить.
– А боялся бы ты меня, – Конрад обошёл слугу по кругу, – если бы я, скажем, приказал тебя кнутом выпороть?
– Нет, – с опасливостью, медленно и неуверенно ответил слуга.
– Вот, видишь? – император посмотрел на свою подругу. – Он не боится, с чего остальным так делать? Вы свободны, добрый человек, прошу прощения за беспокойство. И за то, что напугал.
Слуга покинул комнату в спешке. Серану не убедило представление.
– Он так ответил, потому что вы его до смерти напугали. Значит, он боится того, что император выследит его и чёрт знает что сделает. Да и держу пари, он подслушивал нас до этого.
– Ладно, ладно, может, ты и права. Но всё равно пугать зазря хоть и забавно, но непрактично. За двумя зайцами лучше не гнаться, буду пользоваться народной любовью, пока лет через десять они совсем не перестанут бояться. И если что, возродившийся страх сильнее бывалого.
Через десять лет или через пять, но с оставшимися бумагами он управился за семь минут. Однако не успела Серана собрать их все, как они оба услышали слабое пиликание. С превеликим любопытством Конрад нажал на кнопку, встроенную в стол. Полупрозрачное изображение адмирала Эрлона предстало перед ними. Он был всё так же одет в белый, аккуратный и чистый мундир. Встав по стойке смирно, он кивнул головой.
– Ваше Величество, мы прибыли к месту назначения. «Август» достиг нужных координат.
Конрад вскочил с места, будто под ним распрямилась пружина.
– Ну наконец-то! Я уже думал, что навигатор пора поменять. Есть контакт? Хоть какой-то? Клянусь, если всё это будет напрасно…
Эрлон покачал головой.
– Боюсь, нет, господин. По радиочастотам абсолютная тишина. Если я могу ещё раз отметить, насколько опрометчивым является ваш шаг, то я вдобавок попрошу вас отдать приказ разворачиваться.
Император ухмыльнулся, закатив руки за голову.
– «Август» является лучшим кораблём Империи, адмирал-префект. Эти мятежники даже поцарапать его не смогут. Что есть у них? Крейсер среднего качества, поломанный и переделанный раз по десять.
– Я бы не недооценивала их, – Серана сложила руки, – особенно если бы у меня не было уверенности в том, сколько кораблей явятся.
– Почему вы все именно сейчас решили жаловаться? – громко заныл Конрад. – Если надо, то взорву пару лишних посудин, велика проблема. Вам двоим стоит заботиться о том, чтобы прибрать, что останется. План мы уже обсуждали.
– Мы? – Серана усмехнулась, – Вы, Ваше Величество, со мной не советовались. И меня терзают сомнения в том, что Эрлон был с вами согласен.
– Я лишь предлагал взять подкрепления, миледи, – отметил адмирал-префект.
– И я сказал ему, что лишних жертв мы можем избежать, – проворчал Конрад. – Терять корабли… и людей, – он добавил почти мгновенно, – мы не можем себе позволить, учитывая, что над нами стервятники уже второй год кружат. В любом случае, Эрлон на мостике не один, и наш разговор слышат многие. Хорошего дня всем, будьте начеку! Я сейчас поднимусь, Эрлон. Будьте готовы.