Знак бесконечности
Шрифт:
– А что я могу сказать, если только вошел? Вот покопаюсь внутри этой тушки, тогда смогу сказать больше. – Немного меланхолично, буднично откликнулся Хью, и Оливия почувствовала, как улыбается против воли. Этот человек начинал ей нравиться.
Он нацепил резиновые перчатки и присел. Они втроем наблюдали за каждым движением Хью, желая услышать что-нибудь интересное.
– Ну? – не выдержала Оливия.
– Здесь труп! – торжественно объявил Коронер. – Мертва похоже дня три. А что теперь в полицию посылают таких очаровательных стажеров?
– Я помогаю детективу Блуму в этом деле. – Улыбнулась девушка.
– Пошли, поговорим с хозяином дома. –
– Так сразу! – сказал он. – Не мешайте мне работать!
Глава 5
Как удивительно порой вещи, и предметы являют нам отражение своих хозяев. Старенький, обветшалый дом, где произошло убийство, действительно подходил его владельцу. И дело тут было даже не во внешности мужчины, восседающего теперь с полубезумным видом на старом, колченогом стуле. Коротко подстрижен, и у хорошего парикмахера, одежда хоть и простая, однако вполне соответствует времени суток. Завали его Гимли Фейт. Самый обычный, ничем не примечательный субъект. Женат, ходит на обычную работу, по воскресеньям, а может и вечерами, заглядывает в бар, ездит на потрепанном седане и платит ипотеку. Ску-у-ка!
Оливия с рассеянным видом слушала стандартные вопросы, которые задавали детективы и не менее стандартные ответы, на эти самые вопросы, которые были выше ее понимания. Зачем забивать себе голову кучей никому ненужных подробностей, когда их наверняка сможет выяснить и рядовой коп?
Наверное, выражение ее лица полностью отражало внутренние мысли, потому что детектив Блум как-то особенно гадко ухмылялся, всякий раз наталкиваясь на ее задумчивый, скучающий взгляд. От этого становилось неуютно.
Оливия встала и прошлась по комнате, совмещенной с кухней, и играющей здесь роль столовой. Роскошь для подобных домов, надо сказать. И хозяева, скорее всего, это тоже понимали. Неуютная обстановка дома с лихвой искупалась пределами этой комнаты. Большой круглый стол орехового дерева, высокий буфет с расставленной в нем дорогой посудой и мелкими безделушками, наподобие керамических слоников и собачек в шляпках. Пара прелестных картинок на светло-розовых стенах и большие часы в серо-стальном, металлическом корпусе. У самого входа этажерка, заваленная всякой мелочью. В принципе, призналась Оливия, эта комната не вызывала никаких неприятных эмоций. Находясь здесь, можно было и забыть, в каком плачевном состоянии находилось все остальное.
Устремив рассеянный взгляд в окно, где яркое солнце сменилось плотными облаками, принесенными с залива, Оливия почти не слышала, что говорил Гимли Фейт своим глухим, скрипучим, словно у него пересохло в горле, голосом. Она напряженно размышляла, пока вдруг одна интересная мысль не мелькнула в голове. Догадка была настолько неожиданной, что девушка обернулась с той стремительностью, какая присуща людям живого, горячего нрава в краткие минуты озарения. Оливия подошла к детективам и стала более внимательно вслушиваться в разговор, ожидая удобного момента вклиниться со своим вопросом.
Убитую звали Агата Милли. Она снимала этот дом девять месяцев, пока училась в колледже и работала неподалеку в магазине электротоваров. Гимли Фейт и его жена сдавали ей комнаты за символическую плату, пользуясь ее услугами в качестве сторожа и горничной. «Она была милой девушкой. Приехала девять месяцев назад из Энсли, работала неподалеку, в магазине „у Дэйвиллс“, но я ее мало знал. Всеми делами занимается моя жена» – сбивчиво повторял Гимли, то и дело судорожно вздыхая.
Что-то
– А ваша жена в курсе, что вы с ней спали? – прямо спросила девушка.
– Что? С чего вы взяли? – голос Гимли сорвался на фальцет. – С какой стати вы позволяете себе грязные намеки?
– Это был не намек, а утверждение. Вы спали с Агатой Милли. Вас она ждала в ночь своего убийства и, скорее всего, это вы вытащили ее из воды. А сейчас вы безумно рады, что сильно опоздали на встречу, потому что в противном случае вместо одного трупа, у нас оказалось бы целых два и, причем один из них ваш! Не так ли? – прищурилась Оливия.
Гимли Фейт сильно покраснел и бешеными глазами уставился на Оливию, вполне себе натурально изображая крайнюю степень возмущения. Впрочем, Кэйд был поражен ее словами ничуть не меньше. Чувствуя, что ситуация вот-вот выйдет из под контроля, он оттащил девушку в сторону.
– Что ты себе позволяешь? – прошипел он.
– Я делаю вашу работу, только и всего. – Жарко и несколько возмущенно зашептала Оливия, и ему на миг показалось, что в ее глазах, заплясали чертики. – То, что Агата ждала мужчину, в ту ночь, когда ее убили, сомнений быть не может. Посмотрите внимательно. В ванной на полочке стоит дорогой гель для душа, он мужской. Две зубных щетки в стаканчике, два полотенца. На вешалке болтается ночная рубашка, и пеньюар стоимость которых исключает любую возможность их покупки студенткой колледжа, даже работающей в магазине электротоваров. У меня есть точно такой же комплект, и я прекрасно знаю, сколько он стоит. На этажерке справа от вас фотографии. Я не сразу поняла, но зацепилась взглядом. Агата на них одна, но ее явно кто-то обнимает. Взгляните на отражение руки в зеркале, снимали похоже, прямо тут, в доме. Прибавьте к этому тот факт, что жертвами «Цирюльника» обычно становятся пары, плюс труп вытащили из воды, и сделал это не наш психопат. Значит, был кто-то еще, и этот кто-то не сумел помочь бедной девушке, а вызвать полицию не хватило духа. – На одном дыхании выпалила она. – И кто, по-вашему, это мог быть? Гляньте, по возрасту, он вполне подходит.
Оливия вздохнула и глазами указала на Гимли Фейта. Кэйд с сомнением посмотрел на него. Они с Оливией пробыли в ванной всего пятнадцать минут, десять из которых ее внимание было поглощено телом Агаты. Когда она успела разглядеть все остальное? Однако нервные подёргивания, сбивчивая речь и потерянный взгляд Гимли Фейта, все говорило в пользу ее теории.
И это стоило проверить. Кэйд начал с фотографий. На них действительно была снята Агата. Симпатичная, с ямочками на щеках и светло-русыми волосами. В основном одна. Он обратил внимание на снимок, о котором упоминала Оливия. На талии девушки покоилась рука мужчины, хотя сам он в кадр не попал, но сложно было сказать, является ли эта рука, рукой Гимли Фейта.
– Так вы спали с Агатой? – еще раз спросила Оливия. – И почему вы не приехали в ту ночь? Или приехали? Что вы нашли? Расскажите. Ваша жена ни о чем не узнает…
Ее голос, ласкающим тембром, напоминающий урчание сытой кошки, такой невероятно низкий, Кэйд бы даже сказал сексуальный, впился в уши. Действие ее голоса, похоже, произвело неизгладимое впечатление на слабую психику Гимли Фейта. Перед ними сидел жалкий, растерянный человек, сгорающий со стыда оттого, что его уличили в любовной связи с покойной, и от того, что он пытался эту самую связь скрыть.