Знак даосов
Шрифт:
Вошла Нора со стаканом в руке.
– Я здесь. Вот, вам попить нужно.
– Не сейчас. Нора, где твои? – Голоса своего Игорь не узнал. – Твои где?
Девушка присела на край его постели.
– Никого нет.
Игорь хотел спросить – почему, но мысль изогнулась.
– А где мои?
– У вас жар.
Прохладная ее ладошка легла на лоб Мелехова.
– Не важно. Где все? Там, да? Под стеной?
– Игорь, попейте.
– Что это? Убери. Не надо лекарств.
– Это вода, обычная вода.
Она поднесла к его губам стакан и заставила выпить прохладную жидкость.
– Почему кислая? Из колодца? Там не кислая. – Игоря упал на спину. – И колодца нет. Где твои, Нора?
– Ш-ш-ш… Тихо. Никого нет. Отдохните, Игорь. – Нора снова положила ладонь на его лоб. – Просто дышите. Я буду рядом все время.
– Будь рядом. Я скоро уйду, так ты не реви. Очень громко ревешь. Ушам больно. – Сказал и провалился в сон – глубокий, пустой.
Игоря разбудили голоса за дверью его палаты. Беседовали тихо Жаров и Нора.
– Я не пойду, Аркадий Борисович. Мне ужасно стыдно. Я солгала Игорю. Обманула. Заставила выпить лекарство, а он не хотел. Я не могу к нему пойти.
– Вообще-то, Мелехов может и колесовать. Я с тобой пойду. – Генерал замолчал на мгновение. – Я сам несколько обеспокоен, Нора. Интересно, а где Илья Ильич? Вот никогда его нет, когда он нужен!
– Думаю, что он тут никак помочь не сможет. – Нора вздохнула.
Игорь, подслушивая, осмотрелся. Увидел, что лежит он в чистых пижамных брюках, на свежей постели. Бок зудел, горел, с того стало ясно – врачи над ним поработали. Из руки тянулась трубка капельницы.
– Нора! – гаркнул Мелехов. – Я знаю, что ты там. Заходи!
Дверь открылась сразу, и вошел Жаров. За его спиной пряталась маленькая Штейнер. Игорю видна была только ее белая шапочка.
– Игорь, как самочувствие? – Аркадий Борисович старался держаться спокойно.
– Я в порядке. Спасибо. – Мелехов свел брови к переносице. – Вы простите меня, если я попрошу вас уйти? Мне очень нужно поговорить с Норой.
– Не уверен, что она этого хочет, Игорь. – Жаров слегка приосанился и прикрыл собой маленькую девушку. – Прекрати ее пугать. Она сделала то, что должна была.
– Аркадий Борисович, я никогда не обижу ее. Верьте мне.
После таких слов – искренних, серьезных – генерал кивнул, и вышел. Перед тем как закрыть дверь, он легко подмигнул Норе.
Девушка застыла, опустила голову и не смотрела на Игоря, и тот прекрасно понимал, почему.
– Козявка, я же говорил тебе. Зачем? Это ничего не изменит.
– Я знаю…я понимаю все, но, только не в мою смену*. – Нора отважилась поднять глаза на Мелехова. – Я не смогла, Игорь, отпустить вас. Я никого больше терять не собираюсь. Вот. Теперь можете ругаться и кидаться лампами.
От автора: Только не в мою смену – расхожая фраза. Одно из самых ранних ее зафиксированных упоминаний относится к 70-м годам прошлого века, когда начальник Главного штаба ВМС США Томас Хейворт предварил начало своей деятельности по борьбе с наркотиками на флоте словами: «Наркотики? Только не в мою смену! Только не на моём флоте».
– Нора, ты прекрасно знаешь, что на тебя я сердиться не могу. Иммунитет какой-то странный. Я так понимаю, что твоя смена будет вечной?
Игорь заметил легчайший проблеск улыбки на лице бледной Норы.
– Именно так.
– Ты всегда была хитрой. Ничего не изменилось, козявка. Ты даже не выросла. Ну, разве что совсем немного.
– Зато вы, Игорь, стали больше. Пожалуй, раза в два. – Нора тихо подошла к его постели и уселась на краешек.
Мелехов помолчал, пробежался взглядом по стенам палаты, уставился в окно. Туман – белесый, густой – шевелился, словно был живым существом. За этой мглистой пеленой ощущалось солнце. Ветра бы, немного свежего ветра и все рассеется, наступит ясность. Игорь думал об этом, ждал той ясности, и ветра…
– Нора, где твои?
Девушка опустила голову, сжала кулаки.
– Папа и мама погибли десять лет тому назад. Отец вел процесс громкий, вынес вердикт, а спустя две недели его машина взорвалась. Он и мама погибли сразу. Со мной осталась тётя Аня. Но и она ушла. Полтора года как. Инфаркт.
Игорь вытянул трубку капельницы из руки, привстал, потянулся к девушке и обнял ее. Нора сжалась, но позволила ему держать себя и гладить по голове.
– Как ты живешь? – Спросил Игорь и уткнулся носом в ее шапочку.
Странно, но сквозь больничный запах, он чувствовал тот самый, из юности – сладкий, теплый, Норин.
– Я просто живу. – Нора подняла голову и посмотрела прямо в глаза Мелехова. – А где ваши?
Щека Игоря дернулась, брови изогнулись грозно, но его уже утягивал страшный водоворот воспоминаний, тот, от которого он так и не смог избавиться, постоянно возвращаясь к одному и тому же дню. В то же самое место.
– Нора, я шёл последним. Последним, понимаешь? Они там, под стеной. Все. А я шел последним. Я сказал ему – прикрой. Он прикрыл. И стена упала. Нора, твой заяц, Нора!
Девушка распахнула глаза, испугавшись его слов, интонации.
– Игорь, тише. Что вы? Какая стена? Мой заяц?
Он уже не слышал ее слов, только чувствовал запах – родной, душевный. Тот самый, который помнил очень давно.
– Твой. Ты спасла. Я жив, потому, что ты всегда была рядом. И я шел последним. Слушай, слушай, - слова посыпались из него.
Он крепко обхватил Нору, прижал к себе, почти не давая дышать и говорил… Нора боялась прервать его, слушала, обнимала, и гладила ладошкой его спину, утешая.