Знак даосов
Шрифт:
– Идемте за стол, там и поговорим. – Резюмировал судья, и все направились в гостиную.
Нора пришла ровно через десять минут и снова уселась рядом с Игорем.
– Скажи мне, как ты свою жизнь видишь? Что делать станешь после интерната? – Юрий Асторович задал не совсем простой вопрос.
– Окончу школу, меня отправят в ПТУ. Там я получу специальность слесаря. Или токаря. Лучше, шофера. Армия. Потом мне государство выделит комнатушку в жо… в смысле, на окраине. Днём буду впахивать, копить на свое дело, а по вечерам смотреть новости и ругаться с телевизором. Так охранник в интернате делает – дядька Лёха. – Игорь улыбался глумливо.
– Ладно. Понял. Хочешь говорить по-взрослому? Изволь. – Юрий Асторович нахмурился. – Ты с кем говоришь, знаешь? Вижу, что знаешь. И отсюда вывод – ты идиот. Нашел кому лепить горбатого. Ты готовишься в физкультурный. И неплохо успеваешь по предметам.
– Вынюхали?
– Узнали. Подбирай слова. Ты не на скамейке в сквере. – Судья стукнул рукой по столу. – Поступишь ты или нет, непонятно. А я предлагаю тебе будущее, Игорь. И не простое, а возможно, большое. Не скажу, что светлое. Но ты сам сможешь сделать свою жизнь. Готов выслушать?
Глава 6
– Так, поезд отходит через сорок минут. – Юрий Асторович изучал табло с расписанием. – Что-то дамы наши задерживаются.
– Я дождусь их. Если не успеют, поеду следующим поездом. – Игорёк вглядывался в людской поток, опасаясь пропустить приход Норы.
– Идём, подали состав. Они найдут нас на платформе.
Игорь неохотно следовал за судьей: оглядывался, замедлял шаг. Оба уже были у вагона, когда звонкий детский крик раздался на перроне:
– Игорь! Мы тут!
Игорёк не заметил маленькой Норы – только Иду и Анну. Рванул навстречу, и тогда уже увидел девочку, что бежала к нему, не замечая людей.
– Козявка! – Игорь подхватил маленькую на руки, прижал к себе.
Нора вцепилась в него очень крепко, стала похожа на обезьянку. Ткнулась носом в его шею и заскулила:
– Игорь, вы же вернетесь? Обязательно возвращайтесь. Я буду ждать. Я очень сильно буду ждать вас. И все время буду помнить. И любить буду. – Нора заплакала.
Игорь держался с трудом. Он никак не мог понять, чем так зацепила его вот эта малюсенькая девочка? Да так сильно, что он сей момент готов был сбросить свой потрепанный интернатовский рюкзак и никуда не ехать. Пропади он пропадом, корпус этот треклятый!
– Нора, Нора…Слушай меня. Я вернусь. Вот стану офицером и приеду к тебе в гости. Будем есть пироги с капусткой.
Девчушка все всхлипывала, а Игорь бормотал всякое, утешая.
– Ты вот что, подари мне на память что-нибудь, а? – Игорёк оторвал от себя маленькое тельце и поставил на ножки.
Сам присел на корточки и заглянул в синие заплаканные глазки.
– А что? – Нора шмыгнула носом. – У меня с собой ничего нет.
– Вот ее отдай. – Игорь указал на ее заколку с зайцем, тем, что глумливо улыбался и розовел ушами.
Нора быстро стянула с волос немудреное украшение и протянула Мелехову.
– Вот, держите. А у меня….я…. У меня тот браслет остался, помните? Я маме его так и не подарила.
– Вот и пусть у тебя будет, ага? Ты уже вырастешь, когда я вернусь. Вдруг не узнаю тебя, козявка? Так ты его надень, ладно? Будет опознавательный знак.
– Игорь, пора… – Юрий Асторович положил руку на плечо Игорька. – Я посажу тебя в поезд. Идем.
– Игорь, тут пирожки, держи. Много. Поделишься с соседями по купе, наверняка хватит. – Тётка Анна впихнула в руки Мелехова пакет. – Приезжай к нам, не забывай. Снова будешь учить Нору играть на гитаре. У вас хорошо получается петь вместе. И никто, кроме тебя не ест мой гороховый суп…
– Спасибо. – Бормотнул Мелехов.
Анна Асторовна отвернулась, скрывая непрошенные слезы.
Ида ничего не сказала, просто обняла накоротко и отпустила. Нора плакала. А Игорь…он стиснул зубы и пошел в вагон.
– Вот что, я понял, что подачек ты не признаешь, но это в долг. Вернешь, когда приедешь в гости. Я запомню. – Уже в купе судья протянул Игорю пачку банкнот крупного достоинства. – Бери. Ты в чужом городе один. В корпусе парни не тебе чета. Так купи себе приличной одежды. Хоть эту проблему решишь.
– Спасибо. – Игорь купюры взял. – Я верну все. Вы не думайте. И еще… Спасибо за все. Не только за деньги. Я попробую…нет, я постараюсь.
– Вот и славно. – Юрий Асторович обнял парня, похлопал ладонью по спине и уже собрался уходить.
– Я спросить хотел…
– Что?
– Вот вы вроде такой мужик…мужчина умный и вообще, а бабе… в смысле, женщине своей все рассказываете. Вроде как жалуетесь. Это слабость.
Юрий Асторович задумался всего лишь на миг.
– Когда-нибудь ты поймешь, что любящий по-настоящему принимает все твои слабости. Это пытка, Игорь, когда любимый человек что-то скрывает от тебя. Пусть даже оберегая. Настоящая пара – это равновесие. Нет сильных и слабых, есть равные и единые, хоть и разные. Как знак даосов. Ты знаешь, что такое знак даосов? Нет? Вот узнай на досуге. Удачи тебе. Будь сильным.
Судья Штейнер вышел из купе.
Поезд тронулся, а Игорёк приник к стеклу. Смотрел на маленькую Нору с синими заплаканными глазками. Она махала ему рукой, а потом исчезла из вида. Состав набрал скорость.
– Знак даосов. Хрень какая-то. – Сказал Игорёк сам себе.
Только спустя тринадцать лет Игорь Мелехов оценит слова судьи – мудрость их и верность.
Глава 7
Тринадцать лет спустя
Хмурое сентябрьское утро сочилось дождем, сыпало листьями и шумело ветром. За окном хмарь, на стекле слезы природы.
– Лана, ты спишь? – Нора приподнялась на кушетке.
В небольшой сестринской комнате реабилитационного центра было тепло, но не слишком уютно. Нора часто ночевала в ней, боялась возвращаться домой. После смены падала на кушетку и засыпала. Рядом устроился топчан, и на нем спала Лана.
Удивительная женщина. Нора прекрасно помнила день, когда в центр поступил муж Ланы – полевой офицер. Тяжелая контузия давала осложнения, и пришлось оставить его в госпитале, а Лана осталась ухаживать за ним. Разумеется, ее гнали, ругали, она же, словно собачонка, ночевала на ступенях центра. Каждый день появлялась у главного врача и так целый месяц. Он не выдержал и приказал поставить ей топчан в сестринской. Его Лана укрывала чистой больничной простыней и спала. А днем сидела рядом с мужем…