Знак полнолуния
Шрифт:
— Расскажите, — тихо попросила она. — Расскажите, и вам станет легче. Вы долгие десятилетия носили этот груз на сердце. Пришла пора выговориться.
— Кто ты, девочка? — удивленно спросила старуха. — Ты говоришь так убедительно, что я верю тебе. Не хочу, но верю.
— Вы ведь слышали — внучка Дианы. Расскажите мне о моей бабушке.
— Ты не похожа на нее, — проворчала Дана. — Твоя сестра похожа, а ты нет. Но твой голос можно перепутать с ее голосом. Столько лет прошло, столько долгих лет, а мне все еще мерещится, будто я слышу ее смех. Или колыбельную, которую она пела маленькому Демьену. Она сама укладывала его спать. Не то, чтобы не доверяла Тине, вовсе нет. Просто очень любила сына.
— И зря, правда? Зря доверяла вашей родственнице. Это ведь она подожгла дом?
— Они все мертвы, — упрямо повторила Дана. — Все, и Тина тоже. Я знаю. Просила одного торговца разузнать, как она там устроилась, в Империи. Передать весточку. Только передавать оказалось некому. Разве что могильному камню. Кому теперь нужна правда?
— Нам, — подала голос я. — Нам с сестрой нужно знать, что тогда случилось. Прадед подкупил Тину, да? Дал ей денег? А вы поэтому подрались с ней после пожара? Потому что догадались?
Старуха покачала головой.
— Нет, девочка. Я не думала, что Тина осмелится. Отважится на такое. Наверное, в ту ночь я действительно повредилась рассудком. Да и она так плакала, говорила, что не ожидала такого. Думала, все домочадцы просто уснут, а она сбежит с малышом.
— Но кто тогда поджег дом, если не Тина?
— Погодите, сейчас я расскажу обо всем по порядку. Вы ведь не уйметесь, верно?
В глазах Мелинды вспыхнули смешливые искорки.
— Не уймемся, — заверила она.
…То, что Диана кого-то боится, Дана поняла быстро. А спустя время молодая хозяйка сама поделилась с ней своими страхами. В тот день горничная застала лерри в слезах.
— Только ничего не говори Никласу, — попросила Диана. — Он не должен знать.
— Да что ж это такое! — в сердцах воскликнула прислуга. — Опять наши бабы гадости за спиной говорят, что ли? Так не стоит на них и внимания обращать, это они от зависти шушукаются. А лерру я непременно доложу. Пусть поговорит с мужьями и отцами, чтобы окоротили своих жен и дочерей. А то совсем всякое понимание утратили! Нашли, о ком сплетничать!
— Нет, Дана, — заверила лерри, вытирая глаза. — Дело вовсе не в местных женщинах. Да, они меня не любят, но я к такому отношению с их стороны уже привыкла. Дело в том, что сегодня мне доставили письмо от одного человека.
— Из Империи, что ли? — воскликнула горничная.
Диана, которая так и не обзавелась в Деррне подругами, порой болтала с прислугой о разных пустяках, но никогда не откровенничала. Вот только душевное потрясение от полученного письма оказалось, видимо, слишком сильно, раз она рассказала Дане о своей жизни до знакомства с Никласом. Горничная с ужасом слушала о том, как отец хозяйки строил планы подложить собственную дочь в постель к порочному безумцу, как обрадовался, когда она понравилась молодому оборотню.
— Он говорил, что такой зверушки у Императора ещё не было, представляешь? — шептала Диана, и по лицу ее катились слезы. — Хотел, чтобы мы оба — я и Никлас — развлекали его хозяина, будто комнатные собачки. Нам и убежать-то удалось только потому, что отец не ожидал, будто я смогу пойти против его воли. Но он убьет меня, когда разыщет, убьет, я знаю. И пусть, пусть! Зато я была свободна, была счастлива! Лишь бы только он не тронул Никласа.
Дана слушала ее откровения с ужасом.
— Да что вы такое говорите, лерри? Это ведь ваш отец. Не может же он желать смерти собственной дочери.
Но хозяйка только горько усмехнулась.
— Еще как может. Отец никогда не любил меня, относился, словно к вещи. Больше всего на свете он ценит власть. А сегодня утром я получила вот это.
И она показала горничной записку. На листе бумаги четким почерком некто написал всего одну фразу: «Думаешь, что спряталась, дрянь?»
— А вы уверены, что это ваш отец? — спросила Дана. — Может, это просто глупая шутка?
— Уверена. Почерк его. Скоро он придет за мной, я знаю.
Но время шло, а таинственный и страшный лоррн все не появлялся…
— И тогда Диана успокоилась? — спросила Мелинда.
— Да, девочка. Она родила сына, и малыш перетянул все ее внимание на себя. Супруг даже немного ревновал ее, но только в шутку. А я и забыла о том разговоре. И Тину привела в дом я. Сколько времени прошло с тех пор, а я каждый день корю себя за ошибку.
…Тина не пользовалась особым успехом у парней. Отчего так получилось — Дана не знала. Вроде бы и статная, и лицом мила, да только никто замуж Тину не звал. В няньки к сыну лерра она пошла с радостью.
— Своих детей мне уже, видимо, не родить, — со вздохом пояснила она кузине, — так хоть за чужим малюткой приглядывать стану.
Маленького Демьена она обожала. Будь ее воля — и матери бы на руки брать не давала. Дана только дивилась этакой любви к чужому ребенку.
А потом с Тиной произошли изменения. Возможно, кто другой и не заметил бы, но не Дана, знавшая кузину всю жизнь. Тина стала одеваться более ярко, укладывать каштановые косы в замысловатые прически, то венцом, то крендельками, то корзинкой. И серьги с бусами нацепила.
— У тебя появился кто? — полюбопытствовала Дана.
Тина только рассмеялась лукаво.
— Может, да, а может, и нет.
— И кто он? — не отставала кузина. — Кузнец? Или хромой Китан?
Няня скривилась.
— Вот еще. Совсем ты, Дана, меня со счетов списала. Думаешь, я кого получше заинтересовать не смогу? Я ведь молода еще, тридцати не исполнилось. И хороша собой — скажешь, нет?
И она прогнулась в талии, закинула руки за голову, демонстрируя высокую пышную грудь и крепкую белую шею.