Знак розы
Шрифт:
— Я не могу оставить тебя одну.
Хоуги навострил уши, и Мэри прошипела:
— Перси, выслушай меня.Ты ровным счетом ничегоне можешь сделать.
— Нет, могу. Поэтому я и приехал. У меня есть предложение.
— Я уже слышала его.
— Только не это. — Перси шагнул к ней, и опасный огонек, вспыхнувший в его глазах, предупредил Мэри, что ей лучше остаться на месте и не пытаться убежать от него. — Тебе не кажется, что ты обязана хотя бы выслушать меня?
Ага, вот в чем дело. Что-нибудь
— Если только ты будешь говорить потише, — произнесла Мэри сквозь зубы. — Я не хочу, чтобы наш разговор обсуждали по всей округе.
— Тогда скажи Хоуги, что у тебя появились срочные дела в городе, а сама садись в машину. Нас с тобой ждет обед.
Мэри уставилась на Перси, словно он внезапно сошел с ума,
— Ни за что! Мне еще надо осмотреть два участка, а потом мы с Хоуги должны кое-что обсудить.
Перси подошел к ней еще ближе.
— Или ты идешь со мной, или я сейчас возьму тебя на руки и отнесу в машину. Не боишься, что это станут обсуждать по всей округе?
Мэри знала, что он не шутит. Блеск в его глазах подсказал ей, что у нее осталась всего пара секунд на раздумья.
— Ну, хорошо!— сердито бросила она и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направилась к коттеджу.
Стоя на крыльце, Хоуги с любопытством смотрел на нее. Она догадалась, что он услышал достаточно, чтобы понять - между ней и всемогущим Перси Уориком что-то есть.
—Хоуги, я возвращаюсь в город вместе с мистером Уориком, — произнесла Мэри небрежным тоном. — А вы осмотрите участки, где мы еще не были, а потом можете поужинать.
Хоуги прищурился, глядя на нее.
— Должно быть, это что-то важное, раз вы уезжаете среди дня.
— Все может быть, — сердито бросила Мэри, — но я вернусь после обеда.
Хоуги помрачнел, и Мэри поняла, что, если бы она не заикнулась о возвращении, он бы отдыхал до вечера. «Уволю этого лодыря при первой же возможности», — решила она, шагая обратно к «пирс-эрроу» и Перси.
— К ужину твой приезд будут обсуждать во всех хижинах, — бросила она, с размаху опускаясь на сиденье и с грохотом захлопывая дверцу.
Перси ухмыльнулся.
— Черт возьми, Мэри, тебе не кажется, что сплетничать о нас намного интереснее, чем говорить о хлопковом долгоносике?
Глава 23
Когда у них за спиной столбом завихрилась пыль, Мэри повернулась к Перси.
— И куда же мы едем?
— В хижину. Мы устроим пикник, выпьем чего-нибудь холодненького и поговорим.
— В хижину...
У нее засосало под ложечкой.
—Я по-прежнему пользуюсь ею, когда охочусь или рыбачу.
— И еще ты наверняка возишь туда любовниц.
Он искоса взглянул на нее.
— Если угодно.
— Нет, Перси Уорик, мне не угодно. Я не намерена превращаться в одну из твоих любовниц.
— А я и не хочу, чтобы ты была
Мэри затрепетала.
— Это невозможно.
— Раньше я тоже так думал, но теперь готов пойти на компромисс.
Она не сумела сдержать удивленный возглас.
— Компромисс?
— Угу. Я расскажу больше после того, как накормлю тебя.
Мэри никогда не бывала в хижине, которую Майлз, Олли и Перси начали строить на берегу Каддо-лейк, когда им было по десять лет. Мэри до сих пор помнила разговоры за столом, касающиеся сооружения и меблировки хижины, и предостережение матери: «Майлз, помни, это должно быть такое место, в котором ты вел бы себя в точности так, как и в своей комнате дома ».
Хотя ей самой в то время исполнилось всего пять с половиной лет, Мэри прекрасно понимала бессмысленность такого предостережения: мальчишки строили хижину именно для того, чтобы вести себя там совсем не так, как дома.
— Значит, это и есть ваша хижина, — сказала Мэри, когда Перси остановился перед грубой сосновой дверью. — Я никогда здесь не была. Ни разу за все эти годы.
— А хотела?
— Нет.
— Ну и правильно.
Они вошли в помещение размерами двадцать на сорок футов, разделенное перегородками на кухню, гостиную и спальню с занавешенным входом. Перси оставил Мэри осматривать обстановку, а сам отправился за «чем-нибудь холодненьким». Девушка узнала старую кушетку из кабинета отца, пару стульев, некогда украшавших гостиную Уориков, и умывальник и зеркало во французском стиле - несомненный вклад ДюМонтов. В хижине было на удивление чисто и прохладно. Мэри ожидала увидеть душную темную нору с множеством мух, комаров и еще Бог знает какой живности, водившейся на берегах озера. Вместо этого, несмотря на тень от деревьев, в комнату лился свет сквозь жалюзи на окнах, а вентиляторы под потолком перемешивали потоки воздуха, долетавшие с озера.
Маленький столик на кухне был накрыт на двоих. Приборы, аккуратно разложенные мускулистыми руками Перси, которыми он привык держать топор дровосека, помимо воли тронули ее, породив теплую волну нежности.
— Зачем ты привез меня сюда, Перси? — спросила Мэри, когда он вернулся с бутылкой вина, которую охладил, опустив в ведре в колодезную воду. — Алкоголь тебе не поможет, что бы ты ни задумал. Кроме того, ты не боишься, что сюда заглянет шериф Питт и обнаружит в твоем колодце вот эту бутылку?
Перси невозмутимо выковыривал пробку.
— Шериф прекрасно знает, куда не следует совать нос.
— Ты хочешь сказать, что для Уориков закон не писан?
Она пожалела о своих словах, едва они успели сорваться с языка. У Перси достало благоразумия промолчать, и его молчание напомнило ей, что и Толиверы отнюдь не всегда соблюдают закон до последней запятой.
— Только тот закон, до которого никому нет дела, нарушают его или нет, — ответил он, наполняя два бокала «Совиньон Блан». — Бокал вина тебе не повредит. Ты заведена посильнее пружины для часов. Пей, пока я раскладываю угощение. А потом мы поговорим.