Знак зодиака

Сидорина Виктория

– Войдите, – раздался из-за двери приглушенный голос.

Лэунд приоткрыл дверь и проскользнул в комнату, поспешно оглядываясь. Комната, где жила Тиоре, совсем не походила на помещение, где кто-то живет: аккуратно застеленная кровать, тумбочка рядом с ней, письменный стол – все это не имело никаких признаков жилого помещения. На тумбочке не лежали книги или какие-нибудь безделушки, не стояла свеча или кружка с чаем, стол тоже был чист, не считая тетради и стопки книг. Вероятно, эта комната осталась точно такой, какой была, когда девушка в нее въехала – только на стене теперь висела огромная карта Большого материка. Тио, сидевшая за столом, смотрела на Лэунда почти неподвижно, напоминая собой деталь интерьера. Спина – прямая, как у статуи, мантия и юбка – разложены аккуратными складками, светлые волосы – заколоты в пучок, так что ни одна прядь не выбивается. Девушке еще даже не исполнилось девятнадцати, но выглядела она гораздо старше своего возраста, вероятно, из-за манеры держаться и из-за тонких, но жестких черт лица. Тонкий нос, загнутый, как у хищной птицы, тонкие бледные губы, небольшие глаза, всегда как будто слегка сощуренные, почти незаметные тонкие светлые брови.

– Это ты, – сухо проговорила Тио, с почти незаметным оттенком удивления в голосе. – Я думала, снова Маррель пришел вести бесполезные разговоры. Тебе что-то нужно?

Лэунд на миг растерялся, когда в него вперились карие, светлые почти до желтизны, глаза-буравчики. Отделаться от ощущения, что этот взгляд направлен куда-то под его кожу, было невозможно.

– Гм. Слушай, – проговорил юноша, решив начать с наиболее волнующего вопроса, – ты в эту комнату давно въехала?

– Три года назад, – ровным голосом ответила девушка.

– О. Так сразу и не скажешь, – буркнул ничуть не удивленный юноша.

– Ты только за этим пришел? – нахмурилась Тио.

– Я пришел как представитель недопонявших и отвергнутых, – фыркнул Лэунд и бросил многозначительный взгляд в сторону выхода из комнаты.

– О, – понимающе кивнула девушка. – Недопонявшие и отвергнутые, надо думать, полируют ухом мою дверь?

– Разумеется, – усмехнулся юноша. – Так что постарайся говорить громче.

Ему не очень-то нравилась Тио, однако один момент в общении с ней был безусловно приятен. Она всегда понимала, о чем он говорит. Что касается других учеников… не то чтобы те казались Лэунду глупыми, но они всегда как будто слегка "не догоняли".

– Мне нечего сказать Мару, – с неожиданной грустью в голосе проговорила вдруг девушка. – Не говоря уж о тебе. Он зря думал, будто я смогу объяснить тебе то, чего не смогла объяснить ему.

Она разом как-то сгорбилась, и Лэунд, внимательней вглядевшись в лицо Тио, понял вдруг, что та выглядит невероятно, смертельно усталой. Из-за ее прямой спины, пронзительного взгляда и спокойного вида, эта деталь терялась. Так незаметны неровности и недостатки на полированных воском статуях; но воск растаял, выдавая скрытое несовершенство.

– Тебя пугает посвящение? – спросил на всякий случай юноша.

Он уже знал, что этот вопрос ничего не даст, но раз ситуация беспросветна, почему бы не задать парочку глупых вопросов? Может, даже получится испортить ее окончательно.

– Да, – неожиданно ответила ему Тио. – Но я не боюсь его не пройти. Есть иное.

– Так что же? – невольно вырвалось у Лэунда.

Девушка покачала головой:

– Потом скажу. Я еще не решила, понимаешь?

Лэунд, конечно, вообще ничего не понимал. Кроме того, что Тио то ли напускает ложную загадочность, чтобы запудрить ему мозги, то ли действительно страдает чем-то серьезным. Ситуация ему совершенно не нравилась, главным образом потому, что он не понимал, как в ней себя вести.

– Ты можешь идти, если не знаешь, что еще сказать, – флегматично сказала Тио.

Замечание пришлось как нельзя кстати. Юноша, уже сообразивший, что более ничего добиться не выйдет, выскользнул за дверь, едва не ударив по голове старательно подслушивающего Мара. Тот чудом успел отскочить в сторону и недовольно тер ушибленное ухо, попутно тоскливо взирая на Лэунда. Тот, аккуратно притворив за собой дверь, развел руками.

– Ну, в одном ты был прав, – сказал Лэунд. – С ней явно что-то не так.

– Это я и раньше знал, – недовольно буркнул Маррель.

– А я и не обещал ничего, – пожал плечами юноша. – Я только попытался. Поговори лучше с Вайшасом – ему-то должно быть дело.

Вообще-то Вайшасу было дело до всех учеников Центра, как будто своих двоих с половиной ему не хватало. Многие из них, завидев его, спешили скрыться в темных коридорах, чтобы Вайшас не нашел их и не попытался чему-нибудь обучить. Эта его особенность была единственной причиной, по которой Лэунд знал хотя бы некоторые из простейших заклятий. Вообще-то обучать младших учеников не рекомендовалось никому, кроме их непосредственных учителей – причиной запрета была конкуренция между старшими магами, и тот факт, что некоторые из них пытались узнать через своих учеников чужие секреты. Однако на Вайшаса этот запрет по какой-то неизвестной причине не распространялся. На памяти Лэунда его даже не пытались привлечь к ответственности за постоянные нарушения, которых маг особенно не старался скрыть – может, давно уже знали, что бесполезно. Тем более удивительным казалось отсутствие у него в прошлом других учеников, кроме Мара и Тио.

– Да, надо сказать учителю, – задумчиво проговорил Мар и вдруг воскликнул, звонко хлопнув себя по лбу. – Лэунд! Я и забыл. Твой учитель сегодня приехал в Центр. Он просил передать, что ждет тебя у входа в северный зал.

Юноша замер и несколько секунд, нахмурившись, смотрел на Мара. Тот легко мог что-то напутать, и Лэунд не спешил верить, чтобы не разочароваться, однако слова товарища зажгли в нем надежду.

– Сэвезмунт? – уточнил Лэунд. – Ты уверен?

– Ну, у меня, конечно, не очень с памятью, но его трудно позабыть, – с неожиданным недовольством фыркнул юноша. – Высокий, а кожа и волосы белые-белые, а сам весь в черном. И глаза, как у рыбины, а на свету будто розовые. И посох…

– Точно он! – ахнул Лэунд. – Как давно он приехал?

– Я искал тебя, чтоб сказать тебе об этом, – пожал плечами Мар. – Но ты согласился поговорить с Тио, вот я и забыл.

– Шимы! Прошло уже сколько времени! Мне надо бежать!

Не попрощавшись, юноша вихрем промчался по этажу, слетел вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и быстрым шагом двинулся по коридору. Прошедшие минуты странного разговора с Тио не волновали его более. Сердце в груди колотилось от волнения. Казалось, время, замершее на несколько лет, понеслось вперед с невероятной силой, волоча за собой события и унося клочья застилающей мир пыли. В течение пяти лет Лэунд успел придумать множество ехидных, колких выражений, какие он скажет Сэвезмунту при встрече, но теперь он знал, что точно не озвучит ничего из этого. По правде сказать, юноша побаивался учителя. Лэунд помнил его таким, каким видел пять лет назад, будучи десятилетним мальчишкой: высоченный, таинственный человек, задрапированный в черное одеяние, контрастируя с которым его белые голова и руки будто бы светились. Мягкий, повелительный голос, внимательные глаза, на свету чуть отливающие красным, как у вампира, суставчатые пальцы, сжимающие посох с таинственной резьбой. Тогда Лэунд, всякий раз, говоря с этим человеком, испытывал горючую смесь эмоций: страх, восхищение и мощное желание когда-нибудь стать таким же. Обрести уверенность, могущество, твердую поступь и снисходительный холодный взгляд. Подчинить себе великую, таинственную силу этого мира, которой никто не может даже дать определения и которая почему-то любит его гораздо больше, чем его сестру, сильную и ловкую, по сравнению с ним, слабым, болезненным мальчиком.

Лэунд вновь пересек сад, миновал Небесный зал, проигнорировав его красоту, и по длинному коридору двинулся в северное крыло Центра.

Наконец, толкнув тяжелую дверь, юноша вышел в северный зал. Его встретила холодная мраморная твердыня стен, приземистые толстые колонны и низкий по сравнению с другими залами потолок. Зал, словно ракушка, переливался всеми оттенками серебристого, бежевого и голубого. Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной и звук эхом обогнул помещение. Лэунд огляделся – зал был не то чтобы большой – но на скамейках и за столами разместилась кучка взрослых магов, из которых ни один не мог быть Сэвезмунтом. Юноша разочарованно вздохнул, сознавая, что Мар скорее всего что-то напутал или что Сэвезмунт, не дождавшись ученика, отправился в очередное путешествие. На всякий случай Лэунд решил подойти к Холло – уже пожилой женщине, которая, однако, обладала немалым могуществом, и которая относилась к нему с чуть меньшим безразличием, чем прочие маги – а на учеников в Центрах особого внимания обращать было не принято.