Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует
Шрифт:
Наконец они пришли в маленькую комнатку с ободранными обоями восемнадцатого века. Ева-Лотта опять всхлипнула, вспомнив, как однажды их здесь заперли с Калле – давным-давно, когда они были ещё молоды и счастливы…
Калле с недоумевающим видом осматривал стены.
– Нет, как будто и не здесь! – сказал он.
– По-моему, тоже не здесь, – подтвердил Андерс.
Но это была последняя комната на верхнем этаже! Братец Клас издал дикий вопль:
– Провести меня вздумали! Думаете, я не понимаю! Вот что – сию же минуту давайте сюда бумагу. А если забыли, где она,
Он стал спиной к окну и прицелился. Калле понял, что преступник не шутит и тактика оттяжек больше не сработает. Он кивнул Андерсу.
Андерс отошёл к стене, где обои свисали клочьями, вынул руку из кармана и сунул её за обои. Когда он вытащил руку, в ней была бумага.
– Вот она, – сказал он.
– Прекрасно! – произнёс братец Клас. – Стойте там, где стоите, а ты протянешь руку и отдашь мне бумагу.
– Поп-а-дод-а-йой-тот-е нон-а поп-о-лол, кок-о-гог-дод-а я чоч-и-хох-нон-у, – тихо сказал Калле.
Андерс и Ева-Лотта потрогали себя за мочку уха в знак того, что поняли.
Братец Клас слышал, что один из ребят несёт какую-то ужасную тарабарщину, но ему было всё равно. Теперь осталось уже немного: как только он получит бумагу, всё будет кончено!
Убийца протянул руку и взял листок. Пистолет он держал всё время наготове. Пальцы дрожали, когда он пытался одной рукой развернуть скомканный вексель.
Вексель? Разве это вексель? «Копайте здесь!» – такие надписи на векселях обычно не делают. Мгновение он стоял, ничего не понимая, и в этот момент Калле громко чихнул.
Друзья разом бросились на пол. Калле и Андерс нырнули вперёд и схватили братца Класа за ноги. Он закричал и беспомощно рухнул на пол. Падая, преступник уронил пистолет, и Калле успел схватить его, опередив братца Класа на какую-то ничтожную долю секунды. Да-да, знаменитый сыщик Блюмквист обезоружил убийцу! Он ведь часто это делал, и всегда удивительно легко и изящно. Потом обращал оружие против преступника и говорил: «Поосторожнее на поворотах, приятель!»
Наверное, он и сейчас так сделал? Ничуть не бывало. В панике Калле схватил эту ужасную чёрную штуку и выбросил её в окно, так что стекло разлетелось вдребезги. Вот что он сделал! А для знаменитого сыщика это не очень-то обдуманный поступок. Как раз сейчас было бы совсем неплохо иметь пистолет. Но, по правде говоря, знаменитый сыщик Блюмквист до смерти боялся всего, что стреляло, кроме разве что собственной рогатки. И вообще-то он поступил правильно. Пистолет в руках дрожащего мальчишки вряд ли был бы серьёзным оружием против озверевшего бандита. Они бы очень скоро опять поменялись ролями. И поэтому самым правильным было выбросить пистолет, чтобы никто из них не мог его достать.
Взбешённый братец Клас вскочил и в замешательстве кинулся к окну, чтобы посмотреть, куда упал его пистолет. Это был роковой промах с его стороны,
Братец Клас метнулся за ними, но друзья уже успели захлопнуть дверь и прижать её ногами, чтобы Калле мог повернуть ключ. Из комнаты доносился рёв, дверь сотрясалась от ударов. Заперев преступника в комнате, Калле вынул ключ – на случай, если братец Клас тоже знает, как открывать двери, запертые снаружи.
Друзья стремглав бросились вниз по красивой лестнице восемнадцатого века, всё ещё задыхаясь от страха и дрожа всем телом. Все трое одновременно протиснулись через входную дверь и помчались дальше без оглядки. Вдруг Калле спохватился и, чуть не плача, сказал:
– Надо вернуться за пистолетом.
Орудие убийства нужно было сохранить. Это он понимал. Но в тот момент, когда они заворачивали за угол, что-то грохнулось на землю перед самым их носом. Это выпрыгнул из раскрытого окна братец Клас, прыгнул с высоты пяти метров, – но разве будешь считаться с такими пустяками, когда речь идёт о жизни и смерти! Преступник приземлился удачно и поспешно схватил пистолет. На этот раз он церемониться не будет!
Правда, пока он поднимал пистолет, ребята успели отпрянуть за угол. Ну ничего! Теперь им несдобровать! Сейчас он…
И вдруг братец Клас услышал голос, в котором смешались слёзы и торжество. Кричала девочка:
– Полиция! Вон они! Ой, скорее! Дядя Бьёрк, скорее!
Убийца оглянулся. Да, вон они, проклятые, целая свора…
Теперь уже поздно расправляться с детьми. Но, может быть, ещё не поздно удрать? Убийца всхлипнул от страха. Бежать! К машине! Броситься в машину и мчаться сломя голову далеко-далеко, в другую страну!
Преступник кинулся туда, где оставил автомобиль. Он бежал изо всех сил, ведь за ним гналась полиция, в точности как в его ужасных снах.
Нет, они не догонят. Они ещё далеко. Ему бы только успеть добежать, а там ищи-свищи! Вот она, его маленькая славная машина, его спасение! Торжествуя, убийца одолел последние метры. Он же говорил, что вывернется!
Преступник вставил ключ и дал газ. Прощайте все, кто хотел ему помешать, прощайте навсегда!
Но что это?.. Машина, его славная маленькая машина, еле сдвинулась с места и ковыляет, как инвалид! Он выругался сквозь зубы и от ярости заплакал. Потом высунулся из окна и увидел: все четыре шины проколоты.
А преследователи всё приближались. Неумолимо, но верно. Они, очевидно, догадывались, что он вооружён, и поэтому передвигались зигзагами, прячась за кустами и камнями. И подбирались всё ближе, ближе…
Преступник выскочил из машины. Он мог выпустить в них всю обойму, но не сделал этого. Убийца понимал, что его всё равно схватят.