Знаю я имя твоё
Шрифт:
Глава 3. Тот, кто был назван слугой
Целый час на границе с пожаром – и мы смогли войти в то, что раньше было поселением. А теперь – лишь пепелищем.
Дикий огонь сжирал всё на своём пути.
– Выходит, мы теперь бездомные… – выдавливает из себя Мэйли, на лице которой теперь ничего не отражалось, – нам некуда больше идти.
– Я смогу содержать тебя на жалование мечника, – без эмоций отзывается её брат, проходя по черной от сажи дороге.
– Нам даже хоронить нечего! – Мэйли горько усмехается, пиная по кучке пепла.
Молчу. Даю им время принять случившееся, не влезая в разговор. А сама осматриваю всё вокруг, вглядываясь в клубы тёмной энергии, стягивающиеся над бывшим поселением в тугие узлы.
Люди умерли страшной смертью. Похоже, всех местных заперли в домах и сожгли заживо…
Их страх, отчаяние и злость ещё долго будут довлеть над этим местом; возможно, пройдёт столетие прежде, чем энергетический фон здесь гармонизируется и позволит живым существам без препятствий проходить мимо.
А сейчас нужно уходить отсюда, как можно быстрей.
– У нас теперь одна дорога – обратно в клан, где я смогу найти для вас комнату в качестве временного жилья, – произносит Сяо-Вэй, подходя ко мне.
Я видела, как тяжело ему даётся оставаться собранным и не показывать своих чувств. Его взгляд, всегда дерзкий и бросающий вызов всем – даже комару, пролетавшему мимо, – теперь был потухшим и замутнённым непролитыми слезами. Да, он держался. И когда пожар стих, высохла и влага на его лице…
…и больше не появлялась вновь.
– Согласна, – киваю, взглянув на Мэйли.
Я осталась без дома, как и она, но при мне всё ещё было моё умение находить нужные травы. Как ни иронично, но мои эликсиры и настойки могли спасти меня от бедности – нужно было всего лишь найти котелок да емкость… а костер я всегда развести смогу.
Положение же Мэйли было много хуже моего по единственной причине: без родного дома она попадала в полную зависимость от брата, которого всегда считала своим птенцом, периодически выбирающимся из-под её крыла на волю. Сяо-Вэй слушал свою младшую сестрицу, ощущая её почти материнскую заботу, и никогда ей не перечил. Сейчас же он в одно мгновенье оказался её единственным кормильцем, её опекуном, её шансом найти достойную партию в клане – если он сам хорошо проявит себя…
Такая участь однозначно не радовала Мэйли, но, думаю, у брата и сестры ещё не скоро появится шанс поговорить об этом, – именно поэтому они оба сейчас чувствовали себя так скверно и в каком-то смысле даже беспомощно…
– Как ты, шими? – негромкий голос моего названного родственника выводит меня из размышлений.
– Я сегодня потеряла намного меньше вас, – ровно отзываюсь, отводя взгляд в сторону.
– О чём ты говоришь? Твой дом также сгорел! А твой огород и все твои старанья…
– Сяо-Вэй, – мягко останавливаю его, затем замолкаю, услышав чей-то плач… –
– Я слышу! – подтверждает Мэйли, застывая на месте, а затем мчится туда, откуда исходил звук.
Переглядываюсь с Сяо-Веем, и мы срываемся в ту же сторону! Однако, подбежав ближе, я осознаю, что повода для радости вовсе нет…
– Бабушка Мо! Бабушка Мо! Вы живы! – тараторит Мэйли, тряся старушку, спрятавшуюся за кустами, – Скажите, что здесь произошло? Есть ли ещё кто живой? Как получилось, что всё село сгорело под действием талисмана?!
– Тише, тише, – останавливаю её активные действия, настороженно глядя на старушку, рассудок которой совершенно точно повредился…
– Они пришли, они кричали, спрашивали, где он, но никто не знал, куда он ушёл, никто, кроме меня, я тогда в лесу была, видела, куда он ушёл, они всех сожгли, загнали в дома и сожгли, а мне жизнь сохранили, потому что я сказала, где он, они дали мне смотреть, как все горят, моя жизнь за слова о направлении, никто, кроме меня не знает… – начинает причитать старушка, сидя на земле и раскачиваясь вперёд-назад.
Замечаю что-то блестящее, зажатое в её пальцах, и даю знак Сяо-Вэю.
– Что у вас в ладонях, бабушка Мо? – осторожно произносит юноша.
– Они дали мне монетку, дали мне монетку, когда уходили, кинули мне её в руки, это плата за ответ, монетка и моя жизнь, а все остальные сгорели, а я смотрела, когда их заперли в домах… – бабушка Мо продолжает повторять то, что уже говорила, совсем не замечая того, что отражается на наших лицах.
– Она выторговала жизнь за монету? – потрясенным голосом спрашивает Сяо-Вэй.
– У неё в руках не просто монета. Там, кажется, кусок золота, – хмурится Мэйли, присаживаясь на землю и вглядываясь в предмет.
– Бабушка Мо, дайте посмотреть на свою монетку? – очень мягко прошу, тоже присаживаясь рядом.
– Моя монетка, моя монетка, цена в десятки жизней, проклятая монетка, проклятое место, проклятые заклинатели, проклятые талисманы… – заходится в бормотании старушка, а я вновь даю знак своему названному брату.
Сяо-Вэй осторожно забирает плоский кругляшек из ладоней бабушки, сообразив, что та давно уже ничего не ощущает, а я быстро вкладываю кусочек коры в сжимающиеся пальцы – взамен забранному.
Она всё равно не заметит разницы: разум старушки померк, остались только яркие воспоминания о той трагедии, что развернулась на её глазах…
– Что это? Действительно золото? – изумленно спрашивает юноша, – Я видел подобные монеты, только серебряные! А золотые – никогда!
– Я даже серебряных не видела, – сосредоточенно отзывается Мэйли, – говорят, на них выгравировано лицо верховного заклинателя Великого Ордена, состоящего из глав четырёх великих кланов…
– Ага, его лицо всем богатым торговцам знакомо, – кивает Сяо-Вэй, подбрасывая монету, – самый красивый и самый молодой верховный – со времен падения старых Богов! Глава клана Ясного Разума – Шань-Яо, куда уж без него…