Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта
Шрифт:
Подобная характеристика вступает в противоречие с более поздними сообщениями о джиннах, ведущих жизнь бедуинов. В хадисе, переданном 'Алкамой ибн Кайсом ал-Хамадани (ум. 681), говорится о джиннах, обладающих племенной организацией и такими атрибутами кочевой жизни, как ночной лагерь, разведение костров, выпас скота. Один из джиннов (dа'l) находит Мухаммада и приводит его к своему племени, дабы он почитал им Коран. За это посланник Божий обещает, что отныне голые кости, над которыми будет упомянуто имя Бога, покроются мясом, а навоз превратится в пищу для скота. Таким образом, он навсегда избавляет это племя от голода. То есть, угроза голода, животрепещущая для бедуинов, сближает здесь джиннов со смертными людьми [333] . Однако подобные описания общественного устройства у джиннов единичны. В самом Коране упоминание «сонма» (букв, «нескольких» — nafar) джиннов не указывает на наличие у них общественного устройства. Приведенный хадис является комментарием к суре Джинны. Скорее всего, здесь мы имеем дело не с традиционным представлением доисламских арабов, а с нарочитым нововведением, призванным показать тождество людей и джиннов [334] . Облик имперсональных духов и «внушителей» откровений явно противостоит приведенному бытовому описанию.
333
См.: Налич T. С. Ангелы и другие сверхъестественные существа в исламе.
334
Следует отметить, что подробный рассказ 'Алкамы в ранних вариантах намного короче и не включает описания пребывания у племени джиннов и самого его упоминания. Формирование этого варианта выглядит следующим образом: 1) появление джинна, зовущего Мухаммада к своим собратьям; 2) спутники Мухаммада видят следы костров джиннов (как подтверждение слов посланника); 3) Мухаммад на просьбу о съестных припасах со стороны уверовавших джиннов гарантирует им постоянное пропитание.
Поэты и прорицатели (кахины) получали сведения еще от одного вида демонических существ — шайтанов. Это злые духи. По аналогии с джиннами, у каждого великого поэта был свой шайтан. Слово шайтан также обозначало змею и в этом значении встречалось как имя человека. Характерно, что в Коране всегда упоминается множество шайтанов (в значении дьяволы, буквально «сатаны»), что следует объяснять иудео-христианским влиянием [335] . Однако в Коране присутствуют реминисценции, связанные с домусульманским восприятием шайтанов, где они выступают не поодиночке, а группами. Самое известное место — описание попытки нечестивых демонов подслушать ангелов, которые швыряют в них падающие звезды (Коран. 15:16–18). Однако предположение, что шайтаны были способны сбиваться в стаи, не свидетельствует о наличии у них социальной организации.
335
Те места, где Шайтаном назван сам Сатана (в остальных случаях Иблис), мы оставляем без внимания, так как это не относится к предмету статьи, см.: Fahd Т., Rippin A. Shaytan//The Encyclopaedia of Islam, CD-Rom Edition. Leid., 1999. 9, p. 406b.
Если мы обратимся к иранской мусульманской традиции, то увидим совсем иную картину: иранским сверхъестественным созданиям предписывают способность сорганизоваться и даже конфликтовать между собой. В персидской народной традиции социальная иерархия присуща не только обществу людей, но и другим живым существам: животным и потусторонним существам.
Далее рассмотрим примеры войн джиннов, дэвов (дивов) и пери. Самым ранним пластом в арабской мифологии, касающимся сакральных войн, необходимо признать распространенный в фольклоре сюжет о битве джиннов с людьми. Часто, особенно в арабских народных романах, посвященных жизнеописанию героев времен джахилиййи (времени предшествовавшему исламу), на помощь арабам в их битвах с неверными приходят сверхъестественные существа из числа обращенных в ислам джиннов [336] . Как правило, их не больше двух, однако этого вполне достаточно, чтобы разбить полчища врагов. Обычный способ сражения у джиннов — забрасывание противника огненными стрелами и раскаленными камнями, а также битва особыми мечами, испускающими огненные молнии, в более поздних сюжетах встречается выдыхание огня изо рта и ноздрей (Жизнеописание 'Антары, Жизнеописание Зат ал-Химмы, Жизнеописание Сайфа, сына царя Зу Йазана, Рассказ об 'Аджйбе и Гарибе из цикла сказок «Тысяча и одна ночь») [337] . В волшебных сказках характерный способ ведения боя у джиннов — выпускание пламени [338] . Перед большими сражениями они бьют в барабаны, которые гремят подобно грому.
336
Нет ничего странного, что существование мусульман в Аравии в поздней фольклорной традиции постулируется задолго до времени начала проповеди Мухаммада. Этот факт является осознанной или бессознательной ссылкой на бытование слова ислйм в языческой Аравии, что находит отражение в Коране (см., напр. Ringgren Н. Islam, 'aslama and muslim. Uppsala, 1949).
337
Жизнь и подвиги Антары (Сират Антара)/Сокращ. пер. с араб. И. Филыитинского и Б. Шидфар. М., 1968. С. 421; Жизнеописание доблестной Фатимы и повествование о подвигах ее славных предков/Пер. с араб, и предисл. Б. Я. Шидфар. М., 1987. С. 478, 480; Жизнеописание Сайфа, сына царя Зу Язана/ Сокращ. пер. с араб. И. Филыитинского и Б. Шидфар. М., 1975. С. 520–521; Книга тысячи и одной ночи/Пер. с араб. М. А. Салье. М., 1959. Т. 6. С. 446.
338
Книга тысячи и одной ночи/Пер. с араб. М. А. Салье. М., 1959. Т. 6. С. 365.
В «Жизнеописании Сайфа, сына царя Зу Йазана», которое является ярким образчиком постепенной трансформации героического эпоса в волшебную сказку, сюжет, соответственно, усложняется. Героям не просто помогают сверхъестественные существа. На стороне отрицательных персонажей также сражаются джинны и колдуны. В результате, сражения происходят не только между людьми и сверхъестественными существами, но и между добрыми и злыми волшебниками и джиннами. В этом произведении красочные описания битв и осад демонических существ достигают апогея, реализованного в особой повествовательной эстетике: «… да спасет нас Аллах от боя джиннов! Ведь их битвы и сражения лишают рассудка и разума. Когда джинны бьются, их голоса рокочут подобно грому, приводя душу в содрогание и трепет» [339] . В народных романах дикие вопли и страшные крики сражающихся джиннов, от которых у людей встают дыбом волосы, являются обязательным атрибутом жарких битв. Устрашение противника криками не является специфическим приемом сверхъестественных существ, а копирует военную тактику бедуинов.
339
Жизнеописание Сайфа, сына царя Зу Язана, с. 520–521.
В арабо-мусульманском фольклоре можно встретить многочисленные примеры битв войск джиннов. Самый распространенный мотив — сражение джиннов, принявших ислам, с неверными джиннами. В интеллектуальной арабской традиции джинны часто сближаются с людьми, отсюда кораническое выражение «сонм людей и джиннов», что подразумевает наличие у них свободы выбора. Способностью осознавать различие между добром и злом они отличаются от таких существ, как гули. Коранический текст утверждает, что пророки, начиная с Моисея, были посланы не только к людям, но и к джиннам. Во время проповеди Мухаммада некоторые из них уверовали, другие продолжили совершать злые деяния и примкнули к шайтанам, составляющим войско Сатаны (Иблиса), сбивая людей с верного пути. Их участь — загробные муки в аду (Коран. 46:28–31; 71:1–17; 6:112, 128–130; 7:36, 178; 11:120).
Сражения праведных и неверных джиннов происходят, согласно народной традиции, также часто, как походы мусульман на священную войну (gazawаt). Битвы джиннов разворачиваются в особом мире, лежащем за пределами освоенного человеком пространства. Герой попадает туда, как правило, в результате долгих странствий.
Обильный материал на тему битв джиннов предоставляет нам корпус сказок «Тысяча и одна ночь» [340] . Знаменитая история о Булукии, вошедшая в рассказ о Хасибе и царице змей, — источник многочисленных вариантов в иранском и тюркском фольклоре — содержит подробное описание такой битвы. Герой, странствуя по волшебным краям, наблюдает битву двух конных воинств: «Их голоса были точно гром, и в руках у них были копья, мечи, железные дубины, луки и стрелы, и они сражались великим боем» [341] . Выясняется, что сражаются два войска джиннов: правоверные и неверные. Первые живут в белой земле за
340
Материал сказок «Тысяча и одна ночь» представляет уникальный материал по исследованию в области арабо-мусульманской демонологии. Список сюжетов этого корпуса, связанных с демонами, согласно М. Герхардт: Герхард М. Искусство повествования. Литературное исследование «1001 ночи»/Пер. с англ. А. И. Матвеева. М., 1984. С. 249–250.
341
Книга тысячи и одной ночи. М., 1959. Т. 5. С. 169.
342
Книга тысячи и одной ночи. М., 1959. Т. 5. С. 157–158.
В турецком варианте этой истории герой наблюдает битву двух войск дивов. Дивы-мусульмане сражаются с неверными дивами Магриба (согласно арабским представлениям, Магриб — родина самых могущественных колдунов). Битва описана в гротескных красках, дабы подчеркнуть демоническую природу этих воинов: «Белькия с изумлением и ужасом смотрел, как дивы ростом с минарет на конях с человеческими головами метали огромные ножи» [343] .
Описание волшебных коней джиннов — отдельный мотив в арабском фольклоре. Например, в сказке о Хасане Басрийском джинны на просьбу героя доставить его и его спутников в Багдад из волшебной страны, дают своих коней, ссылаясь на запрет Соломона возить на себе детей Адама [344] .
343
Эмрах и Сельви и другие турецкие народные повести/Пер. с тур., сост. и примеч. X. Г. Короглы. М., 1979. С. 371.
344
Книга тысячи и одной ночи. М., 1960. Т. 7. С. 225–226.
У фольклорных джиннов, в отличие от джиннов доисламских и коранических, существуют государства, управляемые царями. Персидская литература и фольклор содержат сведения о наличии государств также у таких демонических существ, как дивы, с которыми иранцы стали соотносить арабских джиннов. Устройство этих государств неизвестно, их обитатели живут разбоями и грабежами людей и добрых существ. Персидская литература, как классическая, так и фольклорная, наполнена описаниями банд гулей и дивов. Обычно гули, как и в арабской традиции, встречаются по одному или попарно. Но замороченные путники иногда попадают в места их скоплений, как, например герой Низамй Махан, где «гул на гуле… дивов тысячи на дивах» [345] .
345
Цит. по: Низами. Семь красавиц/Пер. В. Державина//Пять поэм. М., 1968. С. 469.
Между тем, в том, что дивы властвуют над целыми странами, нет ничего удивительного. Иранская традиция с древнейших времен описывает края, где господствуют эти существа. Еще в «Авесте» упоминаются знаменитые мазанские дэвы (mazainya daeva) [346] (край Мазан часто отождествляют с более поздним Мазандараном). В восточном Иране с древности был известен героический «систанский» цикл о подвигах богатырей, наместниках Систана (Сакастана). Одним из самых знаменитых персонажей был Рустам. Видимо, мотив битвы Рустама с дэвами возник в древности. В подобных битвах участвуют многие иранские герои и мифические цари Кайанидов, они упоминаются еще в «Авесте». Сам Рустам, согласно «Шах-нама» Фирдауси, сражается с дэвами на протяжении всей своей жизни. Но сейчас нас интересует история его похода в страну дэвов и битва с многочисленным войском демонов. Самой ранней ее фиксацией является согдийский текст из Дуньхуана, являющийся, по-видимому, переводом с недошедшего до нас среднеперсидского оригинала [347] . Рустам, на своем коне Рахше, разгромив войско дэвов и убив их царей, преследует их до ворот их города, о чем становится известно из разговора запершихся в городских стенах дэвов: «Это было великое зло, великий позор для нас, что мы бежали в город от одного-единственного всадника. Почему бы нам не сразиться? Или мы все умрем и будем уничтожены, или отомстим за [наших] [348] царей» [349] .
346
Альтернативный перевод 'громадные дэвы' (Bailey Н. W. Airya//Bulletin of the School of Oriental and African Studies. L., 1958. Vol. 21. № 1/3. P. 523).
347
Кауфман К. В. Согдийский извод сказания о Рустеме и «Шах-наме» Фирдоуси//Иракская филология. Краткое изложение докладов науч. конф., посвящ. 60-летию проф. А. Н. Болдырева. М., 1969. С. 58–62; Русский пер. И. Брагинского, основанный на чтении Э. Бенвениста, устарел (Согдийский фрагмент о Рустаме/Пер. И. Брагинского//'Поэзия и проза древнего Востока. М., 1973. С. 531–532). Мы приводим перевод по транслитерации: Sims-Williams N. The Sogdian Fragments of the British Library//Indo-Iranian Journal. Calcutta, 1976. 18/1–2. P. 42–82.
348
Добавл. H. Симс-Вилльямса (Sims-Williams N. The Sogdian Fragments, p. 56).
349
Sims– Williams N. The Sogdian Fragments, p. 55; nep. p. 56.
Дэвы выходят на битву, собрав все свои силы. Вот описание войска демонов: «Множество лучников, множество колесничих, многие верхом на слонах, многие верхом на yyn'ych [350] , многие верхом на свиньях, многие — на лисицах, многие — на собаках, многие на змеях и ящерицах, многие пешком, многие летели, как коршуны и как летучие мыши [351] , многие [шли] головою вниз и ногами кверху <…> Они издавали рев. На долгое время они подняли дождь, снег, град и сильный гром; они распахнули пасти и испускали огонь, пламя и дым» [352] . Во втором отрывке меньшего объема описывается хитрый маневр Рустама, когда он отступает, а затем обрушивается на врагов «как свирепый лев на жертву, как гиена на стадо, как сокол на зайца (?), как дикобраз на змею и начал уничтожать их» [353] . Таким образом, способ боя у дэвов из согдийского текста сходен с атакой джиннов (рев, устрашающий врагов, огонь и дым изо рта).
350
Нарах legomenon. Традиционный перевод 'a kind of animal' (Gharib В. Sogdian Dictionary. Teheran, 1995. P. 445. № 10948). Возможно также чтение yyn'ych (Sims-Williams N. The Sogdian Fragments, p. 56).
351
?????/?r????. Hapex legomenon. Этимологический анализ см. в: Ibid, р. 1959.
352
Sims-Williams N. The Sogdian Fragments, p. 55; пер. p. 56–57.
353
Sims-Williams N. The Sogdian Fragments, p. 55; nep. p. 58.