Золотая шпора, или путь Мариуса
Шрифт:
— Будет видно, — уклончиво сказал Уго. — Мариус прав в главном: единственное известное нам место, где мы сможем перехватить подлую девчонку — ее село.
— Один дурак, другой помешан, — зло бросил Расмус, но споры прекратил.
И вот — новая мизансцена. Время действия — восемь вечера того же дня. Место действия — околица воровского села. Действующие лица: троица охотников за удачей.
Наши молодцы залегли за многофункциональным строением, которое могло служить складом, амбаром, ангаром и еще Бог знает чем. Около часа они тревожно выжидали. Деловой гомон мало-помалу стихал. Стемнело. Луны воровато скрылись за облаками. Когда тишина стала почти абсолютной, и лишь в отдалении все еще гомонила неутомимая деревенская молодежь, Уго скомандовал выступление.
— Ну, пришли, — сказал Расмус. — Теперь что?
— Теперь, — произнес Уго тихонько, — пора запустить в действие самый лучший способ борьбы с воровством.
— Какой? — заинтересовался Расмус.
— Воровство.
Расмус поначалу опешил, а потом понял и беззвучно расхохотался.
— Только надо все сделать осторожно. Если нас поймают, нам уж точно крышка, — прошептал Уго.
Расмус понял это, как призыв к действию, и стал деловито обсуждать подробности:
— Что делать с собакой?
Видели они эту собаку: кошмарная мутация волкодава, железная грудь и зубы величиной с ладонь. Черная, как демон, и такая же злобная.
— Собака бегает по двору. Двор — слева от дома, если смотреть отсюда, — тихо рассуждал Уго. — А если пролезть справа, за сараями, вдоль забора…
— Там человеку не пробраться, — возразил Расмус.
— Другого варианта у нас все равно нет.
И в этом Уго был совершенно прав.
Расмус счел, что все аспекты предстоящей операции обсуждены, и пора переходить к делу. Он снял котомку и выдохнул:
— Ну, я пошел.
— Да нет, дружище, лучше тебе на сей раз остаться, — спокойно сказал Уго.
— А кто пойдет?
— Думаю, друг Мариус.
— Да, Мусти, не спорь, — тут же отозвался Мариус, до того молчавший, как рыба.
— Опять за свое? Ну чего ты все в пекло прешься? — в сердцах воскликнул Расмус. Уго толкнул его кулаком в бок:
— Спокойнее, а то нас отловят всех.
— Ты меня не трожь, — агрессивно прошипел Расмус. — Все равно этого малохольного я не пущу одного.
— Давай разыграем! — предложил Мариус. — Пусть будет по-честному.
Расмус по-честному не хотел, но боялся, что спор затянется до бесконечности.
— Ладно, — согласился он и приготовил правую руку. — Раз, два, три!
"Показывай камень!" — прошипел Мариусу Кот. Мариус послушал старого шулера и выбросил вперед сжатый кулак. У Расмуса оказались «ножницы» — два растопыренных пальца. Камень, как известно, тупит ножницы. Мариус победил.
— Ну, я пошел, — прошептал Мариус.
— Главное — расслабься, — посоветовал Уго, подражая отцу Клемму на учениях по шпионажу. — Ты ведь берешь свое. Поэтому держись уверенно. Как тот вор, который забрался к Демосфену и, застигнутый хозяином, воскликнул: "Извини, я не знал, что это твой дом".
— И что ответил ему этот… Сфен? — спросил Мариус.
— Демосфен сказал ему: "Но ты ведь знал, что этот дом — не твой". С Богом!
Расмус в сердцах махнул рукой. Он отказывался понимать этот совершенно выборочный героизм Уго. Почему Уго отчаянно рискует в одних ситуациях, а в других подставляет — да, подставляет! — теленка Мариуса? Расмус не считал, что этот теленок сможет достойно справиться с предстоящей миссией — весьма, кстати, деликатной миссией. Нет, вы посмотрите только, как он грузно втискивается между курятником и забором! Провалит он это дело, ох, провалит!
Расмус не успел даже додумать до конца свои сомнения, как Мариус выпал из щели назад, к товарищам.
Уго оказался прав. Пробираясь между сараями и забором, не особо упитанный Мариус сравнительно легко попал прямо к дому — к глухому простенку. Такой, можно сказать, брандмауэр. Лишь высоко, под самой крышей, виднелось узенькое окно. Должно быть, кладовка. Протиснуться в окно, наверное, не представляло проблемы. Но как на эту верхотуру попасть? Нужна лестница… Мариус потрогал подкосину, державшую забор. Нет, не выдержит. И тут его осенило. Зачем лестница, когда под боком — верный друг?
Стоя на плечах Расмуса, Мариус протискивался в окошечко, стараясь не то, чтобы не шуметь, а даже и не дышать. Но, как ни таился, все же привлек внимание соседской собаки, которая начала беспокойно шнырять за забором. Пытаясь не нервничать, Мариус в конце концов проник в помещение и повис внутри, держась руками за оконную раму. Неизвестно, какое расстояние до пола и что вообще там, внизу. Надо прыгать, а страшно. Внутренне похолодев, Мариус разжал руки и отдался на волю закона всемирного тяготения, ожидая: что-то сейчас обязательно загремит, покатится или разобьется. Но приземление оказалось на удивление мягким и бесшумным. Осторожно нащупывая себе путь, Мариус двинулся вперед. Достиг стены. Наткнулся на что-то мягкое. Замер. Мягкое не шевелилось. Облегченно вздохнув, Мариус продолжил движение вдоль стены, планируя рано или поздно добраться до двери. Расчет оказался верен. Убежденный, что дверь скрипнет, Мариус медленно потянул ее к себе. Дверь подалась легко, но вдруг застопорилась. Мариус, обливаясь нервным потом, дернул ее раз, другой — и, наконец, преодолел сопротивление. В самый последний момент дверь все-таки скрипнула. Мариус окаменел. В доме царила мертвая, неестественная тишина. Похоже, на скрип никто не обратил внимания, подумал Мариус через пару минут. Притерпевшись к темноте, он выглянул из дверного проема и попытался сориентироваться. По крайней мере, где находится комната Чары, Мариус еще не забыл. А, вспомнив о Чаре, ощутил жаркий трепет в, будем прямо говорить, чреслах. Воровка она, конечно, подлая, но любовница — сказочная! Может, таков закон жизни: лучше всего тебе с теми, кто тебя потом предает. Или, рассматривая проблему более широко, прибегнем к определению одного из крайне умудренных жизнью Брюнингов: "Человек — это тот, кто может меня предать". Данный Брюнинг, кстати, окончил свои дни на плахе, так что он знал толк в человеческих слабостях.
Но — в сторону философию. Мариус со смешанными чувствами обнаружил, что дверь в комнатку Чары оставлена приоткрытой. Он осторожно воспользовался счастливым обстоятельством. Уж если начинать инспекцию этого домишки, подумал он, то именно с комнаты Чары. Героиня его романа спала, черные, как смоль, волосы разметались по подушке. В полумраке черты лица сливались в одно пятно. Но Мариус мог обойтись вовсе без зрения — это лицо он еще слишком хорошо помнил. Внезапно он ощутил прилив острейшего желания. Но вспомнил, зачем он здесь, и решительно, хотя и не сразу, взял себя в руки. Настоящему мужчине роль воздыхателя — не к лицу. Умеешь обуздать свою плоть — войдешь в царство небесное.
Однако, где же шпора? Мариус оглядел комнату в поисках какого-либо укромного местечка. Темнота его уже не смущала — глаза привыкли к излишкам мрака. Но внутренний голос не спал, и тут же внятно сказал: "Шпора не здесь". Чуть поколебавшись, Мариус покинул комнату Чары — Голосу он верил. Дверь в соседнее помещение была закрыта, но легко и без скрипа отворилась. Мариус увидел две пустые кровати. Наверное, здесь обитают братья Чары. Но почему они отсутствуют? На гульках, не иначе. Мариус попробовал включить внутренний голос. Молчит, зараза! И бездельник Кот ничего не подсказывает! Мариус растерянно шагнул дальше по коридору. Возле следующей двери он замешкался, чувствуя легкое волнение. И тут прорезался внутренний голос. "Протяни руку вверх!" — приказал он. Мариус повиновался и нащупал над дверью полочку, хитро упрятанную за выступом косяка. "Пошарь здесь!" — уверенно советовал Голос. Мариус пошарил и наткнулся на что-то. Конечно, на полочке оказался заветный сверток. Развернув его, Мариус увидел родную шпору. Шпора сияла пуще прежнего. Пучки лучистого света перекатывали свои золотые волны по всему ее телу.