Золото по ленд-лизу
Шрифт:
– Там, - показывает Дим на вершину сопки.
– На ней какое-то непонятное нагромождение камней, их довольно много, вроде колонн.
– А больше ничего нету?
– Нет, - да и это я случайно обнаружил. Наколол ногу обо что-то, нагнулся, смотрю, лежат подо мхом. Сколько им лет интересно и чьи они, а, Сань?
– Наверное, викингов, они с северными народами воевали, нам учитель по истории рассказывал. Слыхал о таких?
– Угу, - бормочет старшина, - разглядывая пряжку.
– Ну ладно, давай порубаем и в дорогу, - откладывает он ее в строну.
Сашка рассекает куропатку на две равные части, протягивает одну Диму и они с наслаждением едят дымящееся мясо.
– Жирная, подъелась за лето, - произносит старшина и вытирает широкой ладонью текущий по подбородку сок. Сашка молча жует, блаженно щуря глаза и мыча от удовольствия. Через несколько минут от птицы не остается даже косточек.
Дим вытирает руки о мох, свертывает очередную цигарку и, улыбаясь, смотрит на Сашку. Тот, причмокивая, облизывает масляные пальцы.
– Теперь слушай, - произносит старшина.
– Обходить озеро будем с юга, там равнинная тундра, а с севера сплошная цепь сопок. В них замаемся. Вот сейчас перевалим, ту невысокую горку, - показывает он на последнюю к югу сопку и, как говорят, «вперед с песнями».
Спустя час, их медленно бредущие фигуры, виднеются на далеком склоне.
Взобравшись на вершину, где тонко свистит летящий над тундрой ветер, друзья останавливаются. Внизу, на несколько километров, примыкая одной стороной к озеру, а другой уходя в безбрежную тундру, тянется обширная низменность, в центре которой что-то неясно чернеет.
Старшина напряженно всматривается в ту сторону, протирает слезящиеся глаза и сдавленно шепчет, - кажись самолет.
Не сговариваясь, друзья падают в мох и замирают.
– Это, наверное, тот, из которого немец выпрыгнул, - шепчет Сашка.
– Щас узнаем,- хищно ощеривается Дим и тянет из-за пояса «вальтер». - Ты, давай, лежи и наблюдай, а я малость разведаю.
После этого, передернув затвор, он ужом ползет вниз.
Сашка достает из-за пазухи ракетницу, взводит курок и ощупывает висящий на поясе нож. Тянутся утомительные минуты.
Наконец сбоку слышится шорох и появляется голова Дима.
– Кажись наш, бомбер, но вокруг никого, - сообщает он и утирает вспотевший лоб.
– Ур..! - радостно вскидывается Сашка и осекается под яростным взглядом старшины.
– Молчи, карась, - шипит тот, - я ж сказал «кажись», точно не разглядел. Вот туман рассеется, тогда и увидим.
Они вновь замирают и напряженно вглядываются в искрящееся над низиной марево. Снег под лучами солнца тает, и согревающийся воздух призрачно дрожит над тундрой.
Когда фосфорицирующие стрелки швейцарского «лонжина» на Сашкиной руке подбираются к полудню, туман редеет, и сквозь него проступают очертания уткнувшегося в землю самолета.
– Точно, наш русский, Ил-4, - взволнованно произносит старшина. Нас на таком, под Ржевом сбрасывали, после бомбежки.
– А теперь, матрос двигаем вперед, только тихо, - бросает он Сашке.
Тот молча кивает, они крадучись спускаются с сопки и, чутко прислушиваясь, медленно идут к машине.
Дим впереди, держа наготове взведенный пистолет, а Сашка чуть сзади и в стороне. Так учил его старшина.
Первое, что им бросается в глаза - оторванное от фюзеляжа, искореженное крыло, с красной звездой на нем и многочисленные рваные дыры в корпусе самолета. Погнуты и лопасти одного из винтов, а правый двигатель густо закопчен.
– Да, досталось ему, - шепчет старшина и, когда друзья приближаются к машине почти вплотную, замечает лежащее у самого корпуса, напротив большой пробоины, застывшее тело человека в оленьей одежде, с размозженной головой. Рядом с ним валяется искореженный автомат ППШ.
Старшина поднимает вверх согнутую в локте левую руку, приказывая напарнику оставаться на месте, и на секунду замирает.
Потом скользит вперед, поднимает атомат, и прижимается к обшивке машины чуть в стороне от пробоины. Затаив дыхание прислушивается - вокруг тишина, нарушаемая только размеренной капелью, где-то внутри самолета.
– Гранатой саданули, - мелькает в голове Дима, когда он замечает на одежде убитого многочисленные и разные по величине дыры.
Он делает Сашке жест занять позицию с другой стороны от зияющего в корпусе отверстия, и, когда тот выполняет это, прикладывает палец к губам. Затем левой рукой швыряет ППШ через пробоину внутрь машины. Там раздается металлический грохот и снова наступает мертвая тишина.
Держа в полусогнутой руке «вальтер», старшина осторожно переступает мертвое тело и сквозь дыру ныряет внутрь самолета.
– Саня, залазь, - слышится через минуту оттуда, и матрос следует за напарником.
Тот молча стоит посреди искореженного отсека, в который из повреждений и дыр в корпусе, проникают солнечные лучи.
В их свете видны разбросанные по отсеку в самых немыслимых позах, тела людей в военной форме и с оружием.
– Точно, наши, - произносит Сашка и поднимает с пола новенькую фуражку с синим околышем и рубиновой звездочкой на ней
– Да, судя по всему из НКВД, наверное, на задание летели.
– Смотри, Дим, этот даже полковник - шепчет Сашка и показывает пальцем на одного - в плаще и хромовых сапогах.