Золото по ленд-лизу
Шрифт:
– Кто его знает, - пожимает плечами Сашка. Может оно для союзников.
– Каких таких союзников? - вскидывает на него глаза приятель.
– Ну, вон тушенку мы с тобой ели, - показывает Сашка на пустую банку, - вкусная?
– Ничего. Я раньше никогда такой не пробовал.
– Так вот, она американская. «Второй фронт» называется. Англичане и американцы гонят сюда, в Заполярье, по морю, караваны судов с военной техникой, снаряжением и продовольствием. И разгружают их в портах Мурманска и Архангельска.
– Не трави.
– Гадом буду! Наш «охотник» один такой до Соломбалы сопровождал. А на палубах транспортов самолеты, танки и грузовики. Сам видел. Неужели ничего про это не слышал?
– Нет, в лагере, сам знаешь, не до разговоров было.
– Ну, так вот, как нам рассказывал замполит, это все доставляется в СССР в качестве военной помощи.
– Так возможно, золото везли в Мурманск как оплату за нее?
– Ну, этого я не знаю, может и так. Замполит не говорил, а мы не спрашивали. Кстати, оружие у них неплохое. На нашей коробке английский «Эрликон» стоял, - зенитный пулемет. Так мы с боцманом из него немецкого «фоккера» срезали.
– Не врешь?
– Честное слово. Нас даже к медалям представили - «За отвагу».
– Да, - пристально смотрит на приятеля старшина, - не такой уж ты и салажонок, Санек. Держи «краба»! - и протягивает другу руку.
– А ты думал? - стеснительно улыбается Сашка, и крепко ее пожимает.
– Ну, что ж, а теперь за работу, - Дим встает и смотрит на кабину верхнего стрелка, с мутным от трещин и пулевых пробоин плексигласом.
– Для начала того бедолагу вытащим, что б в случае чего, организовать круговую оборону. Сектор обстрела оттуда подходящий.
Парни забираются в самолет и бережно спускают тело стрелка, зависшего на пулеметной турели, в отсек.
– Сможешь с ним управляться? - кивает на пулемет старшина.
– Обижаешь, Дим, я ж по боевому расписанию был вторым номером на «Эрликоне». Конечно, смогу.
После этого они внимательно осматривают ящики со слитками, и старшина пытается сдвинуть целый.
– Тяжелый, черт.
Затем присаживается на корточки и с минуту остро смотрит на Сашку.
– План будет такой, матрос. Поскольку ты и я люди служивые, а это золото военное, мы за него в ответе. И о ящиках, кровь из носа, нужно сообщить нашим. До ухода, их где-нибудь поблизости спрячем. А то видал, у самолета лопарь без башки, - не такая уж тундра и пустая. Вот только кто его подорвал, непонятно?
– Может сам? Вот, этим, - Сашка достает из бушлата и демонстрирует рубчатую лимонку, - они у ребят в подсумках.
– Возможно, - сплевывает Дим, - «феньки» нам в дорогу пригодятся. Короче, шхерим ящики, забираем документы и идем дальше. Как можно быстрей. Тем более что оружие, жратва и карта у нас теперь есть.
– А куда мы их спрячем? Кругом же одна тундра и мох.
– Да хоть бы в озеро, до него рукой подать. Пошли-ка, взглянем. И стропу от парашюта заодно прихвати, глубину измерим.
Моряки выбираются из самолета, Сашка достает из лежащей на мху котомки аккуратно свернутый в бухту трос, и они идут в сторону виднеющегося метрах в пятистах от машины, озерного залива.
Там Дим разматывает бухту, прикрепляет к ее концу небольшой гранитный окатыш и, держа все это приспособление на весу, подходит к кромке низкого берега. Вода в озере чуть голубоватая и кристально чистая. Камень с плеском шлепается в нее и быстро утаскивает за собой часть троса.
– Ну, вот видишь, всего метра три будет, - вытаскивает старшина намокшую стропу. Затем делает еще несколько забросов чуть дальше и по сторонам. Глубина такая же.
– В самый раз. Не глубоко и дно скальное, не заилит.
– А я знаю, как дотащить сюда ящики,- заявляет Сашка, - на листе обшивки, что валяется у самолета. Она гладкая и будет хорошо скользить по мху. К тому же тут небольшой уклон.
– Точно, Саня, молоток - на руках мы их едва ли утащим, очень уж тяжелые.
Приятели сматывают трос и идут назад. При этом Сашка морщится и слегка припадает на ногу.
– Чего ты?
– Да нога что-то сильно заныла. Когда из самолета выбирался, ушиб.
После того, как они подходят к машине, Дим заставляет Сашку сесть, стаскивает с него унт и осматривает ногу. Она еще сильнее опухла.
– Да, с такой ходулей ящики мы сегодня не потащим. Еще больше ее разбередим. Ты пока сиди, а я слажу в кабину к летчикам, может там какая аптечка есть?
Через минуту старшина выглядывает из разбитого окна кабины и машет защитного цвета флягой.
– Во, спиртягу нашел!
Затем спускается на землю.
– Под сиденьем у штурмана лежала, в заначке. Почти полная. А аптечки, к сожалению, нету.
Несколько минут, поливая на ладонь сладковато пахнущую на воздухе жидкость, он втирает спирт другу в ногу, а потом снова туго бинтует ее шелковой лентой.
– Порядок. Нога за ночь прогреется и даст бог отойдет. Только ходи поменьше. На, вот, хлебни чуток, - протягивает Сашке флягу.
Тот делает глоток, морщится и кашляет. На глазах выступают слезы.
– А ты?
– Я уже приложился в кабине. Чистый ректификат. Ты пока полежи, отдохни, -бросает он матросу мягкую котомку, - а я пока в дорогу все соберу. Завтра с утра и двинем. Путь не близкий и медлить нельзя.
Исчезает в самолете.
Когда он снова появляется, в руках у Дима еще один солдатский вещмешок, офицерский пояс с кобурой и почти новые яловые сапоги.
– Он кладет все около Сашки на землю и присаживается рядом.