Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Конечно, думал Дон, Сара всё это понимает. Она тоже выросла, смотря по телевизору «Затерянных в космосе», хотя ей в сериале больше нравились фотографии настоящих туманностей и галактик, использованные в сценах в открытом космосе («Астрономические фото любезно предоставлены Калифорнийским Технологическим Институтом», как сообщала табличка в конце титров). Но, с грустью осознал он, всё это совершенно лишено смысла для Леноры и любого другого человека, которому столько лет, на сколько он себя ощущает.
Они отвечали на вопросы Гунтера в течение получаса, описывая круг его обязанностей, сообщая, должен ли он открывать дверь гостям и отвечать на телефонные звонки, инструктируя его не заходить в ванную, когда там кто-то есть, если только его специально не позовут, и так далее.
Однако главной обязанностью Гунтера было следить за тем, чтобы Сара была жива и здорова. Поэтому Дон спросил:
– Ты умеешь делать СЛР [147] ?
– Да.
– А приём Геймлиха? – спросила Сара.
147
Сердечно-лёгочная реанимация – процедура выведения организма из состояния клинической смерти.
– И это тоже. Я умею оказывать все виды первой помощи. Если потребуется, я даже смогу проделать экстренную трахеотомию, а в мои ладони встроены дефибрилляторные пластины.
– Видишь! – воскликнул Дон. – Как у Гунтера. Настоящий Гунтер умел пускать клешнями молнии.
Сара тепло улыбнулась Дону.
– Настоящий Гунтер?
Дон рассмеялся.
– Ну, ты понимаешь, о чём я. – Он обернулся к голубоватой машине. – Что нам нужно делать, когда мы ложимся спать? Отключать тебя?
– Можете отключать, если пожелаете, – сказал Гунтер и ободряюще улыбнулся. – Но я бы рекомендовал оставлять меня включённым, чтобы я мог реагировать на критические ситуации. Вы также можете давать мне задания, которые я буду выполнять, пока вы спите: я могу вытирать пыль и делать другие дале, а также приготовить завтрак к тому времени, когда вы проснётесь.
Дон огляделся вокруг, и его взгляд упал на камин.
– Умеешь разжигать камин?
Робот чуть-чуть склонил голову набок, и, если линзы вообще способны «уставиться в бесконечность», то Гунтер на секунду сделал именно это.
– Теперь умею, – ответил он.
– Здорово, – сказала Дон. – Когда придёт зима, мы раздобудем для него дров.
– Ты не скучаешь, когда тебе нечего делать? – спросила Сара.
– Нет, – ответил робот и снова улыбнулся той же ободряющей улыбкой. – Я рад возможности расслабиться.
– Очень полезная способность, – сказала Сара, взглянув на Дона. – Как так получилось, что у нас её нет?
Глава 30
С каждым прошедшим днём Дон чувствовал себя всё более и более сбитым с толку. Он прожил жизнь, чёрт возьми. Он ощущал её ритмы, её стадии, и он прошёл через все, по порядку, прожив каждую из них.
Юность, он знал, предназначена для учёбы, для первой фазы профессионального становления, для экспериментов в сексуальных отношениях.
Зрелый возраст для заключения брака, воспитания детей и консолидации материального благополучия, какого удастся достичь.
После этого приходит средний возраст, время переоценки. Ему удалось пережить его без интрижек на стороне и спортивных машин; его кризис среднего возраста, ознаменовавшийся неопасным сердечным приступом, наконец-то стимулировал снижение веса, а наслушавшись от множества женщин и от нескольких мужчин о том, как хорошо он стал выглядеть, в сорок четыре он стал энергичнее, чем был в тридцать, приобрёл тонус, позволивший ему прожить эти годы, не нуждаясь ни в чём для доказательства того, что он всё ещё привлекателен.
И, в конце концов – так, по крайней мере, должно было быть – пришли так называемые золотые годы: пенсия, внуки, «спокойнее», «не волнуйся»; эпоха для смирения и размышления, для дружбы и мира, для распутывания узлов перед близящимся концом.
Ступени жизни; он знал их все и понимал их: сюжетная линия с предсказуемыми, заезженными началом, серединой и концом.
Но теперь вдруг возникло продолжение; не просто добавленный в конце эпилог, но целый новый том, и притом совершенно незапланированный. «Роллбэк: Книга вторая Истории Дональда Галифакса». И хотя Дон понимал что он – её автор, он понятия не имел, что будет дальше и к чему приведёт. Не было стандартного сюжетного плана, которому можно бы было следовать, и он совершенно не представлял, чем она должна окончиться. Он не мог даже вообразить, что ему следует делать в ближайшие десятилетия; он не уверен был даже в том, что ему делать в настоящем.
Но было одно дело, про которое он точно знал, что скоро ему придётся им заняться, хотя это и повергало его в ужас.
– Я хочу тебе кое-что рассказать, – сказал Дон Леноре при их следующей встрече.
Ленора, голая, лежала рядом с ним на кровати в её полуподвальной квартирке на Эвклид-авеню. Она подпёрла голову рукой и поглядела на него.
– И что же?
Он помедлил. Это было тяжелее, чем он думал, а думал он, что это будет очень тяжело. Как он умудрился попасть в ситуацию, когда сказать своей… своей… в общем, той, кем Ленора ему сейчас приходилась, о том, что он женат, было лёгкой частью разговора.
Он позволил воздуху вытечь из лёгких через маленькую щель между губ, раздувая при этом щёки.
– Я… дело в том, что я старше, чем ты, вероятно, думаешь, – сказал он, наконец.
Её глаза немного сузились.
– Мы не ровесники?
Он покачал головой.
– Ну, тебе не может быть больше тридцати, – сказала она.
– Я старше.
– Тридцать один? Тридцать два? Дон, мне безразлична разница в шесть или семь лет. У меня есть дядя, который на десять лет старше тёти.
Я съем эти десять лет за завтраком , подумал он.
– Продолжай считать.
– Тридцать три? – В её голосе послышалось напряжение. – Тридцать четыре? Тридцать…
– Ленора, – сказал он, на секунду прикрывая глаза. – Мне восемьдесят семь.
Она тихо фыркнула.
– Господи, Дон, ты…
– Мне восемьдесят семь , – повторил он; слова словно сами вырывались из него. – Я родился в 1960. Ты наверняка слышала о процессе омоложения, который недавно изобрели. Я прошёл его в начале этого года. И это, – он обвёл пальцем вокруг лица, – его результат.