Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Она отхлебнула из стоящего перед ней стакана с водой.
– Я долго мучилась с этим вопросом, дорогой, – сказала она. – Но сейчас мой ответ – что последнее слово за матерью.
Перси ещё немного подумал.
– Бабушка, это просто небоверх, что ты мне про это рассказала.
– О, спасибо, – неуверенно ответила Сара. – Наверное.
Глава 32
Назавтра рано утром Дон сидел на диване, просматривая на датакомме почту. Было два сообщения от знакомых, которые просили его о том же, чего хотел Рэнди Тренхольм, письмо от брата с карикатурой, которая, как он думал, понравится Дону, и…
Би-ип!
Пришло новое сообщение. Адрес отправителя…
Бог ты мой…
В поле «От» стояло ldarby@utoronto.ca.
Он открыл сообщение, и его глаза пробежали текст сумасшедшими скачками, пытаясь впитать его как единое целое. А потом, с бешено колотящимся сердцем, он перечитал его внимательно от начала до конца:
Привет, Дон
Наверное, ты считал, что никогда больше обо мне не услышишь, и, я думаю, мне глупо надеяться на ответ, потому что я знаю, я была не слишком-то чуткой в последнюю нашу встречу, но чёрт возьми, мне тебя не хватает. Не могу поверить, что я это пишу – Гэбби поначалу подумала, что я перепила – но я надеюсь, что мы можем встретиться и поговорить. Сыграть в скрэббл и всё такое… В общем, дай мне знать.
Л.
____________________
Дон поднял взгляд. У Гунтера было отличное чувство равновесия, и он запросто носил Сару, сидящую на приспособленном для этой цели деревянном кухонном стуле, вверх и вниз по лестнице; сейчас они спускались в гостиную.
– Доброе утро, дорогой, – сказала Сара своим обычным подрагивающим голосом.
– Привет, – сказал он.
Гунтер поставил стул на пол и помог Саре подняться на ноги.
– Что-нибудь интересное в почте? – спросила она.
Дон быстро выключил датакомм.
– Нет, – сказал он. – Ничего интересного.
Первый день воссоединения Дона и Леноры шёл хорошо до самого вечера. Они как раз заканчивали ужинать в её полуподвальной квартирке на Эвклид-авеню – они заказали китайскую еду в кулинарии на вынос после того, как целый день бродили по центру города, разглядывая витрины.
– И в результате, – говорила Ленора, продолжая рассказ о своей жизни с тех пор, как они расстались, – университет меня выпотрошил. Они сказали, что я не оплатила обучение вовремя, но я оплатила. Я сделала перевод перед самой полночью последнего дня оплаты. Но они начислили мне штраф, как за один день просрочки.
Дон никогда не ел «печеньки-гадания», но любил их разламывать и смотреть, что внутри. В этот раз ему попалось «Перспектива благоприятных перемен».
– И сколько это? – спросил Дон, имея в виду пеню.
– Восемь долларов, – ответила она. – Я собираюсь сходить завтра в бухгалтерию и поругаться.
Дон придвинулся к ней, чтобы посмотреть, какое предсказание выпало ей. «Предприятие будет успешно». Он кивнул, давая понять, что прочитал его.
– Можешь сходить, – сказал он, – но ты там полдня потеряешь.
В её голосе было отчаяние.
– Но ведь нельзя позволять им делать такое!
– Но восемь баксов этого не стоят, – сказал Дон. Он поднялся со стула и начал прибирать со стола. – Тебе нужно научиться правильно выбирать главное сражение. Бери пример с меня. Когда я был в твоём возрасте, я…
– Не говори этого.
Он повернулся и посмотрел на неё.
– Что?
Она скрестила руки на груди.
– Не говори ерунды вроде «Когда я был в твоём возрасте». Я не хочу ничего подобного слышать.
– Но лишь хочу, чтобы ты не проходила через…
– Проходила через что? Через собственную жизнь? Наживала собственный опыт, набивала собственные шишки? Я хочу учиться на собственных ошибках.
– Да, но…
– Но что? Мне не нужен отец , Дон. Мне нужен друг, любовник. Мне нужен кто-то равный.
Его сердце упало.
– Я не могу стереть своё прошлое.
– Нет, конечно, нет, – сказала она, шумно крутя на пальце бумажный пакет из-под китайской еды. – Таких здоровых ластиков не делают.
– Да ладно, Сара, я…
Дон застыл, моментально осознав свою ошибку. Он почувствовал, что краснеет. Ленора кивнула, словно получив подтверждение своим худшим подозрениям.
– Ты только назвал меня Сарой.
– Господи, Ленора, прости. Я не…
– Она всегда здесь, верно? Висит между мной и тобой. И так будет всегда. Даже когда она…
Леноза замолчала, вероятно, сообразив, что зашла слишком далеко. Но Дон подхватил её мысль.
– Да, она останется, даже после того… после того, как уйдёт. Это реальность, с которой приходится мириться. – Он помолчал. – Я ничего не могу поделать с тем, что я живу дольше, чем…
– Чем девяносто девять процентов населения Земли, – сказала Ленора, и он на мгновение впал в ступор, оценивая правильность этого утверждения. Он почувствовал спазм в желудке, когда осознал, что оно вполне правдоподобно.
– Но ты не можешь просить меня отрицать эту реальность или то, что я пережил, – сказал он. – Ты не можешь просить меня забыть моё прошлое.
– Я не прошу об этом. Всё, чего я прошу…
– Чего же? Держать это при себе?
– Нет, нет. Просто не надо, в общем, всё время про это упоминать. Мне это тяжело. Ну, то есть, чёрт возьми, что за мир был тогда, когда ты родился? Ни домашних компьютеров, ни нанотехнологий, ни роботов, ни телевидения…
– Телевидение было, – сказал Дон. Правда, чёрно-белое .
– Ладно, ладно. Но ты ведь пережил… пережил иракскую войну. Ты застал Советский Союз. Ты видел, как люди ходят по Луне. Застал конец апартеида, и в Южной Африке, и в Штатах. Пережил Месяц Ужаса. Ты жил, когда обнаружили сигналы внеземной цивилизации. – Она покачала головой. – Твоя жизнь – это мой учебник истории.
Он хотел было сказать «Так что тебе лучше слушать, когда я рассказываю, чему жизнь меня научила», но остановил себя, не дав словам вырваться на свободу.