Золотой истукан (др. изд.)
Шрифт:
Но у Пинхаса кулак оказался потяжелее, - красный от стыда и гнева, он одним ударом опрокинул буйную супругу наземь.
Руслан и не взглянул на толстуху. Ни злобы, ни презрения он уже не испытывал к ней. Ни даже жалости. Только омерзение. Из-за нее погибла Иаиль. Но разве сама нелепая Фуа не жертва бездушной темной общины, где женщина шагу не может ступить по своему усмотрению, где ее каждое движение и каждое желание скованы цепью жестких предписаний? Одуреешь. Бог с нею.
Но Фамарь?…
– Куда ее мне?
– смутился Руслан.- Найду уж себе на Руси… свою, белую.
– Ладно, дочка, - погладил ее Сахр по голове.
– Будем пока вместе бедствовать. Сведем счеты с шахом-предателем, утрясутся дела в Хорезме, - выдам замуж тебя за хорошего человека.
Руслан поглядел ей в мокрые от слез глаза, - и только теперь, на прощание, ее душа открылась ему!
Сколько бы лет ни минуло - она его не забудет. Она вся наполнена им - на всю жизнь. Она может возненавидеть его, за то что он отказался от нее, может его поносить перед другими мужчинами, женщинами, смеяться над ним - был, мол, такой неуклюжий и рыжий, - но сердце будет всю жизнь томиться по Руслану. Даже выйдя замуж и обзаведясь детьми, она будет, особенно оставаясь наедине с собою, и даже лежа рядом с мужем, вздыхать о Руслане ночами, обливаться горькими незримыми слезами. Всю жизнь. Он станет ее неизлечимой болезнью.
Что ж? Пусть. Тут ничего не поделаешь. У него своя болезнь на всю жизнь - прекрасная еврейка Иаиль.
Но превыше всего - родная Русь…
У Каспия беглецов настигла весть: едва «покорные богу», получив свои десять тысяч голов скота, убрались в Мерв, Хорезм вновь зашумел и восстал. Шах-предатель обезглавлен. Кутейбе пришлось поспешно вернуться. На престол возведен сын изменника Аскаджамук.
– Ну, и этому скоро шею свернут,- сказал уверенно Карась.- Такой народ не сломить. Все равно добьется своего.
…За тысячи верст зовет мать Русь своих детей, скитающихся по чужим дорогам,- и заблудших, сбившихся с пути, и тех, кто с чистым сердцем рвется к ней; зовет, не обещая дарового хлеба, скатертей-самобранок, печей, по щучьему велению бегущих в лес по дрова, безбедной праздной жизни под шапкой-невидимкой; зовет к трудам и новым заботам, и может - к новым невзгодам, к драке за добрую жизнь, о которой говорится в сказках, к выполнению сыновьего долга; зовет жалеючи их, горемычных:
– Чадо мое, Печаль!…
ОГЛАВЛЕНИЕ
Русь. Костры на холме… 3
Степь. Злой Хан-Тэнре… 40
Смех и плач Афродиты…73
Явление Христа народу… 114
Хорезм. Новые беды… 154
В гостях у «покорных богу»…195
Утро псового лая… 233