Золотой Конвой. Дилогия
Шрифт:
– Ну ладно, - я развел руки.
– Любовь, это я все понимаю. Но ты не думаешь, что несколько торопишься? То есть, что вам мешает просто пожить, присмотреться друг к другу?..
Я вдруг почувствовал, что в моем тоне зазвучали какие-то менторские нотки. Будто бы я был Ивану папой, который пытается его вразумить. Но с другой стороны, Иван был сирота, родителей у него не было. И кто еще, скажите на милость может ему вправить мозги, как не лучший друг? Впрочем, Иван тоже поймал мое настроение.
– Что это за старпёрские нравоучения?
– Поинтересовался он.
– А ты как хотел? Я как твой лепший друг, можно даже сказать, старший брат, обязан...
– С чего это ты старший, - когда мы ровесники?
– Фыркнул Иван.
– Потому что от любви глупеют, Ваня. Что ты сейчас
– Ну, студентка. В Герцена учиться.
– Отлично. Ты со своим поиском и кладоискательством семью не потянешь. Это ж представляешь какие расходы? А если еще и дети пойдут...
– Вот!
– Иван Победно вскинул руку.
– Именно. Я ж тебе об этом и толкую! Теперь ты понимаешь, почему я просто обязан быстренько добыть этот клад?.. Там столько денег, что о финансовых проблемах можно забыть. От слова вообще. И мне. И тебе. Старик. Я влюблен. Я женюсь. Ты меня знаешь. Потому прошу - помоги.
Тут Ваня так по-бычьи свою шею мощную вперед наклонил, лоб на глазки надвинул. Знаю я его, - это у него признак окончательного и бесповоротного решения. Спорить бесполезно. Вспомнил я все те случаи, когда он мне на помощь приходил. Случалось, выручал крепко. Когда лупили меня в интернате старшие, со мной только Ванька стоял, вместе кровянкой умывались. Да и потом бывало всякое... И понял я, что накрылся мой отпуск у синя-моря медным тазом. Придется кормить комаров в какой-то глуши. С другой стороны... шевельнулась в голове шальная мыслишка.
– Командировочка-то Ване в любом случае на пользу пойдет. Во-первых, может за эти пару недель, либо его, либо его зазнобу, приступ влюбленности отпустит, - и вопрос с экстренной свадьбой рассосется сам-собой. Ну и отсутствие клада, тоже охолонит его семейностроительные планы. Не то чтоб я против Ваниной свадьбы. Но ребята, - не через две же недели после знакомства!
– Ой Иванопулос, - вздохнул я.
– Ладно, шут с тобой... Поедем, добудем твои Колчаковские мильярды.
– Лёва! Дружбан!
– Радостно загудел Ваня как самолет на взлете.
– Вместе у нас точняк все как надо срастется. Считай, мы уже с тобой богачи! Можешь уже сейчас начинать думать, как шиковать будешь!
– Да-да, - скептически хохотнул я.
– Братата!
– Иван поставил локоть на стол и раскрыл мне ладонь.
– Не журись! Мы едем на встречу приключениям!
Я звонко хлопнул по подставленной ладони. А Иван дурным голосом заголосил нашу старую песню, подслышанную в детстве, в старом сериале. Я подхватил. И мы загундосили вдвоем. Подражая козлиному голосу забытого исполнителя:
– Сталью клинка, владеет рука,
Верный конь ему в подмогу!
И лишь лунный свет озарит букву 'зет',
Как снова пора в дорогу!
Зорро-о - в бою ему равных не-еет!..
Теперь, задним числом я понимаю, - какие же мы были дураки.
***
– Ну и где твой хранитель секретов?
– Поинтересовался я, разглядывая меню.
Мы с Иваном расположились в кафешке на Грибканале, недалеко от Невского. Именно здесь мы договорились встретится с потомком захоронщика клада. Сейчас мы сидели у окна, с видом на канал, и наблюдали идущих мимо девушек в летних платьях, и проплывавшие мимо крыши белых прогулочных корабликов.
– Да погоди ты. Пять минут от срока.
– Пробасил Иван.
– Для Питера это вообще не опоздание.
– Где ты вообще познакомился с этим деятелем?
– Его Паша зовут.
– Напомнил Иван.
– Да так, пересекались по продаже всякого антикварного военного барахла.
Я кивнул. О заработках Ваньки я был осведомлен. Началось это все много лет назад, когда он со знакомыми поехал копать 'эхо войны'. Черным копателем его назвать было нельзя, так как сошелся он с людьми правильными, и останки с со смертными медальонами они отдавали государству. Но и кое-чем из найденного Иван приторговывал. Он и меня вытаскивал на 'выходы', но я тогда как раз увлекся альпинизмом, и больше времени проводил на 'стенке'. Потом уже Ваня приобрел металлоискатель, и шуровал в поисках ценностей по сгинувшим деревням, и тому подобное. Когда пришло время армии, Ваня 'оттрубил' свое в буквальном смысле, - в трубопроводных частях. А меня, как знакомого с альпинизмом отрядили в горнострелковую бригаду. После армейки знакомые по службе как раз и надоумили меня на работу в контору уборщиков, или как сейчас это называли - клининговую фирму. Там я высотной уборкой и занимался. А Иван, после того как уложил армейские трубы, все так же продолжал романтику лопаты и металлоискателя. И вроде, не так уж плохо с этого жил. Ну, пока не собрался жениться.
– ...Был случай, - продолжал тем временем Иван, - он покупал, я продавал. И что-то там почта накосячила. Не дошла до него вовремя посылка. И концов найти не могут. Моего косяка, сам понимаешь, нет. Но я ему деньги обратно перевел. Хоть сам в убыток вышел. А потом посылка нашлась, чуть не через Китай ехала. Так уже он мне деньги вернул. Ну и видишь, проникся ко мне доверием. Я всегда говорил, - честность лучшая политика. Решил он меня в компаньоны взять. А я уж тебя подтянул. Насилу уговорил. Втроем-то веселее, а?
– Ну да, - дежурно согласился я.
– Девушка!
– Я подозвал официантку в длинном переднике. (у них тут даже парни-официанты в таких ходили).
– Уже что-то выбрали?
– улыбаясь поинтересовалась официантка.
– Теряемся от ассортимента, - сообщил я.
– Половины названий вообще не знаю. Помогите выбрать. Интересуют чай и плюшки. У вас зеленый чай есть?
– У нас есть зеленый чай, с мятой, с жасимном, с имбирем, с ежевикой, с...
– зачастила девица.
Иванов компаньон появился минут через десять. Когда чай с имбирем уже эскортировал пирожное ко мне в утробу. Иван, налегал на черный. Звякнуло, и во входную дверь вошел худой сумрачный парень. Отстреливаясь краткими словами от встречающего персонала, он шарил глазами по округе, и наконец увидел меня и Ивана, который на всякий случай поднял руку.
Парень кивнул, подтянулся к нам, и пожав руки, уселся к нам за столик. Если бы его потребовалось описать одним словом, я бы выбрал -настороженный.
– Здоров, - в своей обычной добродушной манере сказал Иван.
– Это Паша.
– он указал рукой.
– А это дружок мой, - Лев.
– Доверяешь ему?
– Поинтересовался Павел, обыскивая меня взглядом.
– Как себе.
– Посерьезнев ответил Иван.
– В некоторых вопросах, - больше.
Павел кивнул, и наконец протянул мне руку. Пожатие у него было сухим и жестким.
– Тебе Иван рассказал суть дела?
– В общих чертах, - признался я.
– Не отказался бы от некоторых подробностей.
Павел помолчал, внутри у него явно шла некоторая борьба. Но к его чести, он не стал обогащать нас своими сомнениями, и требовать каких-то гарантий.
– Все это серьезно. Без дураков.
– Наконец заговорил Павел.
– Был у меня прадед. Воевал в гражданскую. В войсках 'Северной директории', потов в 'Колчакии'. После войны удрал из Сибири подальше, на юга, где знакомых лиц нет. Здоровье - лошадиное было. Прожил больше ста, даром что инвалид без ноги. Вон, прабабку нашу захомутать смог. Даже мы с братом его еще застать успели. Отец с дедом говорили, пока в силе был, - никогда без дела не сидел. В артель вступил, работал там помаленьку. Но был у него один заскок. Как-то, - это годах в 40х было, - провалился он под лед, и заболел сильно. Думал, будет помирать. И тогда рассказал он своему сыну, - то есть деду моему, - про клад. Типа, довелось ему в гражданскую жить в Сибири, и зарыл он там огромные ценности. А дед мой, - он уже на своей волне был. У него в голове конкретный коммунизм был. Он сразу и собрался побежать, -доложить куда следует. Предать ценности трудовому народу. Но дед даже еще из комнаты убежать не успел, а прадед-то дальше речь завел, - типа, а охраняют те сокровища марсиане, собаки о пяти хвостах, кометы ходят по фиолетовому небу. Что-то в таком духе. Дед-то и офигел. Сообразил он, что бредит предок. Глаза у того - как плошки. Ну, позвал мать. Дед потом почитай всю ночь такую хреноту нес, что уши вяли. Зато на следующее утро -на поправку пошел. Врач сельский сказал - преодолел кризис. Короче, выправился. Ну а прадеду эту историю дед еще потом долго вспоминал. Стало это чем-то вроде семейной байки. Прадед отшучивался.