Золотой Лингам
Шрифт:
Рузанов вышел на ухабистую, местами покрытую слоем тонкой серебристо-мучной пыли, местами поросшую низкой травой проселочную дорогу. Желто-голубой месяц был слева от него и, казалось, плыл следом за ним, то поднимаясь над кронами редких деревьев, то сквозя в их блестящей, отливающей расплавленным свинцом листве. Все вокруг, и смутно белеющая под ногами, изрытая старыми засохшими колеями дорога, и огромное заросшее поле, и изломанная кромка чернеющего за ним леса, было залито неверным серебряным светом. Прохладный воздух был недвижим, не чувствовалось ни малейшего тока ветра, лишь в верхушках одиноких осин без видимой причины чуть заметно и бесшумно трепетала мелкая поредевшая листва.
Узкая багровая полоска вечерней зари на западе, еще видимая, когда Рузанов выходил из деревни, уже дотлела, оставив лишь тусклый, странно смешанный с лунным светом, красновато-лимонный и золотистый отблеск на редких высоких перистых облаках.
Как только он миновал небольшой, неожиданно дохнувший на него опрелой осенней сыростью перелесок, показался мост через Саблю. Здесь Алексей остановился.
Над черной речной гладью плавал таинственный туман; под мостом он клубился и цеплялся за покосившиеся металлические опоры, скрывая облепившую их зеленую бахрому слизи и водорослей, скрадывая очертания и самого моста. В тумане бесшумными тенями мелькали занятые ночной охотой нетопыри. Было удивительно тихо и спокойно; вдруг где-то совсем рядом неожиданно гулко и угрожающе заухал филин, издалека ему откликнулся второй и вновь все смолкло. Но, прислушавшись, Алексей заметил, что и сама ночная тишина была наполнена неясными и загадочными звуками невидимой жизни: с реки доносилось будто чье-то сдержанное дыхание, приглушенный плеск воды выдавал присутствие какой-то крупной рыбы, а может быть – водяной крысы; со склонившихся над крутым берегом деревьев что-то тихо осыпалось, а ниже, в непролазных зарослях осоки, рогоза и татарского сабельника чувствовались смутный шорох и движение неведомых существ…
За мостом, на пологом речном склоне, поросшем мощной крапивой и хилым лозняком, чернела купа невероятно изогнутых, как-то даже болезненно искривленных ракит, дальше тянулся заливной луг, окутанный серебристым сумраком, а за ним, четко вырисовываясь на фоне не по ночному светлого неба, виднелись крыши Бережков.
Некоторое время он раздумывал: идти ли дальше или остаться ждать здесь. Ночная прохлада и ползущая от реки сырость побудили его двинуться вперед. Другой дороги в Ногино не было, поэтому он не опасался разминуться с Татьяной и, прибавив шаг, поспешил к Бережкам.
Полупустая деревня спала, не светилось ни одно окно, не было слышно собачьего лая, не пахло даже дымом или каким иным жилым духом; все вокруг было темно и мертво. От торчавшего посреди улицы разваленного колодезного сруба пахнуло гнилью, чуть дальше, при самом въезде, могильным крестом кособочился столб с прибитой к нему дощечкой с названием деревни, за ним начиналось поросшее клевером и васильками поле.
Алексей с облегчением оставил позади этот фантом былых Бережков и направился к шоссе. Пока он шел через поле, месяц скрылся за набежавшим клочковатым облаком и перемигивающиеся до сей поры тусклыми светляками звезды затеплились ярче и веселее: на севере проявился и засверкал подобно серебряному шитью на темно-лиловом бархате ковш Большой Медведицы, хаотичное скопление небольших звезд чуть ниже и западнее было, вероятно, Гончими Псами, а под ним, выглядывая из-за самого окоема, мерцало похожее на фосфоресцирующий рыболовный крючок созвездие Волопаса, сына Каллисто. Таинственная белая звезда Коршун висела прямо над его головой, в зените, окутанная мельчайшей серебристой пылью Млечного Пути, который, ранее почти не различимый, извивался теперь через все потемневшее небо словно огромная призрачная река светящегося тумана, раскинувшая по сторонам щупальца многочисленных рукавов и притоков.
Впереди справа показались деревья. Это было сельское кладбище. Оно густо заросло старыми липами и черемухой. Даже днем, чтобы понять, что это именно погост, а не просто небольшая роща, следовало подойти почти вплотную и заглянуть под навес из тесно переплетенных друг с другом ветвей, теперь же прячущиеся под сенью темной листвы ветхие деревянные кресты и замшелые, вросшие в землю плиты из серого песчаника можно было обнаружить разве на ощупь.
Алексей отвинтил колпачок с предусмотрительно захваченного с собой керосинового факела на бамбуковой палке. Щелкнув зажигалкой, поднес огонек к фитилю, и тот сразу же вспыхнул, выбросив в темноту длинный красный язык пламени и черную струю вонючего дыма. Вокруг него заметались разбуженные бликами света причудливые изломанные тени, ветви столетних лип вытянулись подобно многочисленным рукам Бриарея, а тьма за пределами желтого дрожащего круга сгустилась и стала похожей на чернильное облако. Решительно ничего не было видно. Тогда он воткнул факел в рыхлую землю около одной из крайних могил, а сам отошел в сторону, поближе к шоссе, и стал ждать.
Ночь была по-прежнему нема и безгласна, но все чувства Рузанова странным образом обострились; он настороженно прислушивался к неясным и подозрительным призрачным шепоткам, ползущим, как ему чудилось, из-под каждого куста и деревца, каждой кочки и былинки, и мерещилось Алексею, словно некто неведомый и страшный настойчиво пытается что-то втолковать ему, проникнуть в его сознание, завладеть мыслями.
Вдруг ночную тишину разорвал протяжный, низкий и невыразимо печальный стон, выходящий, казалось, прямиком из-под земли, откуда-то из-под самых ног Рузанова. Алексей едва не подпрыгнул от неожиданности и некоторое время испуганно оглядывался по сторонам, пока, наконец, не сообразил, что это тревожно стонет мобильник в правом кармане его ватника. Вытащив телефон, он глянул на высветившийся на табло номер – звонила Татьяна.
Глава 11
ПРЕДАНЬЯ НОГИНСКОЙ СТАРИНЫ
Сначала он услышал нарастающий шум двигателей, потом серую мглу, окружавшую Даратники, прорезал яркий мертвенно-голубой свет фар, и на пустынное шоссе из-за небольшого поворота вынырнули друг за другом сразу две автомашины. Приблизившись к кладбищу, они сбросили скорость и, так же одна вслед за другой, медленно съехали на грунтовку. В маленьком «мицубиси» за рулем сидела, конечно, Татьяна, а кто управлял старым подержанным уазиком, стало ясно через секунду, когда дверь со стороны водителя открылась и из салона показалась сначала голова, а после широкие плечи и мощный корпус Горислава Игоревича Костромирова, тридцатисемилетнего доцента Института востоковедения, знатока множества как мертвых, так и живых языков и подающего большие надежды ученого-историка. С некоторым трудом выбравшись из машины, он удивленно посмотрел на импровизированный маяк Рузанова, потом на самого Алексея и, широко улыбнувшись, продекламировал с театральными завываниями в голосе:
In die Traum– und Zaubersphere Sind wir, scheint es, eingegangen!– Ага, точно, – ухмыльнулся в ответ Рузанов, обнимая друга. – Это ты по адресу. Фантасмагорий в этих краях даже излишек. Ну, рассказывай, какими судьбами?
– Вот, решил тебя навестить, да чуть было не заплутал. Хорошо, в Нагорье с Татьяной встретился, вижу знакомая тачка стоит…
Обратно в деревню Алексей возвращался, сидя рядом с Гурьевой; Костромиров, с лязгом подскакивая на колдобинах, лихо катил следом за ними на своем видавшем виды «козле».
По дороге Таня в красках поведала ему каким образом нашелся Димка.
– Ничего не понимаю! – раздраженно и с недоумением рассказывала она, одной рукой крутя баранку, а второй поминутно протирая запотевающее лобовое стекло. – Целый день номер у него был в недоступности, я извелась вся! Еще эти козлы ментовские в Нагорье говорят, что Ногино, мол, не в их области: «Вам, барышня, надо ехать в Апухтинское ОВД!» А тут дозвонилась наконец этому идиоту на мобильник, кричу: «Где ты! Куда пропал!», а он мне заплетающимся языком: «Все нормально, Тань! Утром получил SMS-ку – чрезвычайные обстоятельства, срочно пришлось уехать!» Спрашиваю, почему не предупредил? Говорит, «вы спали, не хотел будить». Ну не дебил?!
– Как же он уехал? – удивился Рузанов.
– Говорит, дошел пешком до Доратников, там сел на автобус до Загорска, а оттуда – на попутке.
– А что за чрезвычайные обстоятельства?
– Да якобы на работе у него там что-то стряслось… Не знаю точно… Я ведь и минуты с ним не проговорила, как он снова отключился. Сказал: «После все объясню»… да и слышимость была отвратительная…
– Слушай, Тань, – засомневался Алексей, – а может, он, того… утром зашел, пока мы спали, увидел, расстроился…