Золотой Лингам

Юдин Александр

– Святилище? Это вроде храма, что ли… – проигнорировав вопрос и мрачнея на глазах, переспросил старый охотник. – И в наших горах? В пещере? От ить нелегкая, поганский царь…

– Черт! – в свою очередь расстроился Горислав. – Кажется, я разболтал чужой секрет. – Но, немного поразмыслив, пожал плечами: – Впрочем, с другой стороны, Пасюк не просил меня о сохранении тайны. Поэтому, если что, сам виноват…

– Ну и чего в нем, в святилище этом? – хмуро уточнил Антон Егорович. – Хотя ты говоришь, что сам пока толком не знаешь.

–

Но очень надеюсь узнать в самом ближайшем будущем. Однако, мне кажется, вас это словно бы расстроило? Нет?

– Была нужда, – проворчал старик, – мне-то что за беда? А только не люблю я этого… многолюдства. Теперь прознают – и потянутся, понаедут…

– Кто понаедет? – спросил Костромиров.

– Кто? Ваш брат и понаедет, из всяких институтов, да туристы опять же…

– Что ж это вы, Антон Егорович, так избегаете человеческого общества? Или людей опасаетесь? – спросил Хватко. – Какие у вас на то основания?

– Основание у меня одно, – нахмурился дед, – зверя пораспугают. Уйдет зверь, чем стану жить? А кабы мне нужно было это твое обчество, так я не тут жил, а в городе… ты лучше, гражданин следователь, кофий пей, а то простынет.

Тут дверь со скрипом распахнулась и в проеме нарисовалась довольно нелепая фигура – сутулая и длиннорукая.

– Пасюк! – воскликнул Горислав, вскакивая со скамьи.

– Гор Игорич! – откликнулся вошедший, крепко пожимая руку Костромирову и возбужденно шевеля преизрядным носом, что украшал узкое ассиметричное лицо. – Вы? В натуре! Как кстати… О, и Вадим Вадимович с вами, вообще ништяк! А у нас тут ЧП, знаете уже?

– И даже побольше твоего, – мрачно хмыкнул следователь.

– Бухтин-то где, с тобою, что ли? – обеспокоенно поинтересовался Антон Егорович.

– Серж со мной, а вот Семена так и не нашли, – огорченно отозвался Пасюк. – Как сквозь землю… А звонили чего? Антонина вернулась? Семен нашелся?

– Не балаболь, – оборвал его охотник. – Садись-ка давай к столу. И Бухтина своего зови, где он там?

Следом за Пасюком в избу зашел парень лет двадцати пяти – двадцати семи, длинношеий и белобрысый.

– Бухтин Сергей Александрович, – представился он, – научный сотрудник Тихоокеанского института географии.

Когда вновь пришедшие расселись, Костромиров рассказал о своей трагической находке, а также о том, что виновник обеих убийств уже установлен. Пасюк, то ли в силу природной сдержанности (порой граничащей с эмоциональной глухотой), или благодаря фаталистическому складу ума, воспринял новость стоически. Зато для его компаньона это явилось настоящим ударом: руки у него затряслись, а сам он побелел так, точно из него разом выпустили всю кровь; некоторое время научный сотрудник сидел молча, по рыбьи хватая ртом воздух, а потом вдруг заполошно вскочил, опрокинув на стол кружку с кофе.

– Уходить, на фиг, отсюда надо! Сейчас уходить! Собираемся!

– Ты чего, Серега? – удивился Пасюк,

кося на товарища правым глазом, который был заметно больше левого, отчего казалось, что его глаза двигаются независимо друг от друга, как у хамелеона. – Чего ты мечешься, точно камышовый кот?

– Чего я?! – взвился Бухтин, подскакивая к Пасюку и хватая его за грудки. – Чего мечусь?! Да ты что, хочешь, чтобы тигр и нас… как Семена с Дмитрием?! Это ж людоед! Настоящий тигр-людоед, понимаешь?! Он же теперь не успокоится, пока всех тут не сожрет, подчистую! Вы там у себя, в Москве, знать не знаете, а мы тут кое-что про это… Короче, как хочешь, а я пакуюсь!

– Слышь-ка, ты, турист, – спокойно заметил Антон Егорович, – охолонись маленько. – И с кряхтением поднимаясь с лавки, резюмировал: – Значит, так. Никуда никому уходить не надо. Коли жить хотите. Да и куда ты, мил человек, собрался идти? Лодки все на Бикине, до них пять километров по тайге. Так амба не дурнее тебя, он ведь в тайге нас и караулит.

– Ты еще, Егорыч… – огрызнулся Бухтин, впрочем, несколько пристыженно. – Как же тогда быть? Может, подскажешь? Что, запереться в избе? И до ветру не выходить? Вертолет-то прилетит только через семь, а то и через четырнадцать дней, сами говорите. Да за это время…

– Охолонись, говорю, – снова оборвал его охотник. – Ждать, это ты прав, нам никакого резона нету… Да и нельзя теперь оставлять так амбу, когда он человечьего мяса спробовал… Ладно! – решительно заявил он, наливая себе еще кофе. – Завтра утром я его аннулирую. В Красной он книге или в другой какой, тут закон на нашей стороне. Верно, гражданин следователь?

– Верно-то верно, – согласился Вадим Вадимович, – только ты, отец, не боишься, что тигр тебя самого… аннулирует? Сам же говоришь, что он в тайге затаился.

– Надорвется нулировать, – зловеще посулил старик. – Не народилось еще такого зверя, чтобы он Егорыча объегорил.

– Ну а почему молчит наука? – повернулся Хватко к Костромирову. – Скажи свое веское слово, профессор.

– Я, Антон Егорович, пожалуй, пойду завтра с вами, – неожиданно для всех заявил Горислав.

– Эка! – усмехнулся охотник. – Куда еще пойдешь?

– На охоту, – спокойно ответил Костромиров. – Вы совершенно правы: этого людоеда необходимо истребить. И немедленно. Пока он еще кого-нибудь не задрал.

– Хо-хо! – откровенно развеселился дед. – Зачем ты мне, мил человек? Разве, заместо живца? Да ты тигра-то видал в своей жизни? Не по телевизору или в зоопарке, а так – чтоб лицом к лицу.

– С тигром до сих пор дел не имел, врать не буду. А вот на льва охотиться приходилось. И даже удачно. Конечно, не в таежных условиях – в Африке, в саванне.

– То-то, что в Африке, – протянул Егорыч, но уже без усмешки.

– Согласен. Но мне также довелось ходить на ягуара в амазонской сельве. А там не менее сложные условия для охоты.