Золотой петух. Безумец
Шрифт:
Войдя в комнату матери, Нуне застала ее одну. Свет лампы упал на ее красивую, стройную фигуру. Между ней и Рипсиме было удивительное сходство. Рипсиме была точной копией старшей сестры, только более яркой и свежей в сравнении с ней.
Нуне рассказала матери о разговоре Гаяне и Рипсиме, который она случайно подслушала в саду.
— Я давно уже замечаю, — сказала госпожа Мариам, — выслушав дочь, — но как тут быть?
— Ясное дело, что Рипсиме любит его, — ответила Нуне, подсаживаясь поближе к матери и понижая голос, — остается теперь выяснить, любит ли ее Микаел.
— Но как узнаешь, — с сомнением сказала мать. — Микаел такой скрытный, он и виду не подает.
— Любовь не скроешь: она сама даст о себе знать, как бы человек ни скрывал ее. Послушай, мама, надо обязательно довести это дело до конца.
На озабоченном лице матери попеременно отражались то радость, то тревога; сердце ее беспокойно билось, словно листок под порывами ветра.
— Ты думаешь, можно будет довести его до конца? — недоверчиво спросила она. — Сказать правду, я совсем ошарашена, ничего не могу придумать… Господи, что ждет мою Рипсиме, если ее надежды не сбудутся!..
— Не волнуйся, мама, они сами поладят между собой, — сказала Нуне с уверенностью более опытной и искушенной женщины, — предоставь их самим себе, и ты увидишь, что «вода сама найдет себе русло».
— Это не так-то просто, — с сомнением ответила мать, — за Микаелом сейчас многие охотятся, ему со всех сторон предлагают невест и каких невест… из хороших семей и с богатым приданым, а у нас ничего нет… Другое дело, если б был жив отец и наше положение было бы прежним…
При этих словах на глаза бедной женщины навернулись слезы. Нуне стала утешать мать:
— Я не думаю, чтоб Микаела могли соблазнить деньги. Рипсиме сама по себе сокровище.
— Эх, доченька, теперь деньги все решают. Видишь, на нас уже никто и смотреть не хочет, а раньше… раньше почитали за честь знаться с нами…
— Это верно, но, повторяю, мама, Микаел не такой человек, его деньгами не соблазнишь, говорят, что у него самого много денег.
— Лишний кусок брюхо не проткнет. Разве ты не знаешь, что человек никогда не бывает сыт деньгами. Микаел тоже не откажется от лишних денег.
— И все же я надеюсь на хороший конец, — ответила Нуне, — не надо отчаиваться.
— Увидим… — безнадежным тоном сказала мать, — увидим… быть может, бог явит нам свою милость.
В комнату вошли Рипсиме и Гаяне с оживленными, повеселевшими лицами. Мать и старшая дочь прервали свой разговор.
В это время Микаел сидел один в своей комнате. На его столе лежало распечатанное письмо. Он снова взял его и стал перечитывать. Это был ответ на его письмо, которое он послал Стефану несколько месяцев тому назад.
«От письма Стефана так и веет его великодушием, — думал Микаел, — но он все такой же строгий, непреклонный и непримиримый; я сообщил ему подробности о смерти отца, написал, что все имущество расхищено, и что же он мне отвечает: „На богатство своего отца я смотрю глазами медика: когда на теле больного появляется нарыв, я прилагаю все усилия, чтобы он созрел и прорвался, и, если это не помогает, пускаю в ход ланцет. Всякий нарыв опасен для организма и может привести к опасным последствиям. Богатство моего отца и было таким нарывом, скопищем всяких зол и мерзостей, а его приказчики, хотя и с корыстной целью, но совершили хирургическую операцию, вскрыли нарыв и выпустили гной… Больной не выдержал боли и умер… но зато наследники будут здоровы…“»
Через несколько строк он опять возвращался к вопросу о приказчиках: «Оставьте, ради бога, их в покое, они не виноваты; будучи учениками моего отца, они прекрасно восприняли его уроки… Кто обучал их воровству… Мне жалко этих бедняг. Пощадите их».
Открылась дверь, и вошла Рипсиме.
— Гм, в чем дело?
— Ужин готов, мама просила вас пожаловать, — пролепетала девушка.
— О, какая ты учтивая, Рипсиме, когда только научилась этому, — сказал Микаел, подойдя к ней и взяв ее за обе руки.
Рипсиме смутилась, потупилась и не нашлась что сказать.
— Шутки в сторону, я хочу предостеречь тебя, Рипсиме, ты очень беспечна; ты еще не оправилась от болезни, можешь снова слечь, если будешь так поздно гулять в саду. Там по вечерам сыро, особенно после дождя.
— Ты видел, как я гуляла в саду? — спросила Рипсиме, рискнув наконец взглянуть ему в лицо.
— Конечно, видел, ты была с Гаяне. Вы сперва сидели, а потом пошли гулять.
— Ты, наверное, слышал, о чем мы говорили? — спросила она с улыбкой.
— Я ничего не слышал, я не имею привычки подслушивать секретные разговоры молодых девиц. Этим занимается Нуне…
— Ах, вот как, — с досадой воскликнула Рипсиме, — значит, она нас подслушивала. Вот сатана…
Рипсиме, как говорится, «попалась на удочку». Проходя через сад, Микаел видел двух сестер, оживленно о чем-то разговаривавших, заметил и Нуне, притаившуюся за деревом и подслушивавшую их. Это его заинтересовало, он понимал, что без серьезного повода Нуне не стала бы шпионить за сестрами. Увидев, как смутилась и покраснела Рипсиме, он убедился, что подозрения его были основательны.
— Как ты видишь, мне все известно, — поддразнил он ее.
— Ничего ты не знаешь, — засмеялась девушка, — ты просто хочешь поймать меня на слове и выпытать.
— Что выпытать?
— Хочешь узнать, о чем мы говорили с Гаяне… но я не скажу, сколько бы ты ни просил, ничего не скажу.
— Ты не скажешь, зато Гаяне скажет, она добрая девушка.
— А я, значит, злая?
— Ты упрямая…
— Ну ладно, пойдем, нас давно ждут, — сказала Рипсиме и потащила Микаела за собой.