Золотые пески Шейсары. Трилогия
Шрифт:
– Для первого раза отлично! – похвалил он. – Колдуешь не хуже, чем Саримарх. Все мираи обзавидуются. Когда я сяду на трон, ты займешь место казиса, так и знай.
Он усмехнулся, и Иллиана не стала спрашивать, шутка ли это. Потому что она вдруг поняла, что ей хотелось бы услышать иные слова. О том, что она займет совсем другое место, а вовсе не будет первым жрецом мираев.
От этой мысли ее щеки покраснели, и она поспешила сменить тему, спросив:
– Ты будешь претендовать на трон, несмотря на желания брата и сестры?
– Буду, – кивнул Торриен. –
– А я? – тихо спросила Иллиана, оказавшись не в силах сдерживать свои желания. Ей слишком хотелось, чтобы он ответил что-то про нее. Про ее место в его жизни.
– А ты будешь рядом со мной.
– Но меня никогда не примут мираи, – задумчиво и немного устало проговорила девушка, опустив взгляд. – Я же человек.
Но, когда она вновь посмотрела на царевича, оказалось, что он улыбался.
– Ты недостаточно внимательно меня слушала, – ответил он негромко, не сводя с нее горящих глаз.
Иллиана почувствовала, как в горле пересохло, хотя она так до конца и не поняла, что он имел в виду.
Однако она не успела ничего сказать. В этот момент в дверь снова яростно постучали, и Торриен был вынужден наконец ее открыть.
На пороге стоял Дарьеш. За его спиной Иллиана увидела казиса Саримарха и целую толпу стражников в черно-синем.
– Ты посмел бросить мне вызов? – прорычал Сапфировый змей, и Иллиана обратила внимание, что он был очень необычно одет.
Его грудь и основание хвоста покрывала длинная кожаная куртка, расшитая яркими серебристыми пластинами. Мощные наплечники делали фигуру мужчины еще шире, а латные перчатки на руках заставляли серьезно напрячься. Как и сабля, усыпанная каменьями и подвешенная на поясе.
Торриен сложил руки на груди, без труда выдержав яростный взгляд брата.
– Тебе недостаточно точно передали фразу: «Трон теперь мой»? – ответил он с презрительной иронией.
Крылья носа Дарьеша гневно взлетели.
– Какого гессайлаха ты выдумал? – прорычал он. – Я не хочу с тобой драться, но если придется – убью, не задумываясь!
– Ты вообще редко задумываешься, – фыркнул в ответ Тор, и Дарьеш дернулся, пытаясь высвободить саблю из ножен.
Раздался свист лезвия, но в следующий миг в разговор вступил Саримарх:
– Не нужно кровопролития здесь. – Он поднял свои старые, но все еще мускулистые и сильные руки, останавливая младшего сына царя. Торриен так и стоял, не двинувшись с места, словно знал, что у брата ничего не выйдет. – Дуэль лучше проводить на открытом пространстве. Под солнцем Иль-Хайят. Я уверен, что во дворе дворца будет удобно всем нам.
– Дуэль? – воскликнула Иллиана, почувствовав холодок, пробежавший по спине.
Торриен не оборачивался к ней, и она была этому рада. Ему не стоило отвлекаться, когда рядом мирай, способный вонзить ему саблю в живот. А вот улыбчивый взгляд казиса вновь направился к ней, отчего внутри возникло липкое и промозглое ощущение.
Этот мирай отправил ее на страшную смерть не далее как вчера. А сейчас… почти улыбался.
– По законам Шейсары наследники рубинового трона, ежели не могут уладить разногласия, обязаны биться насмерть, – ответил казис, глядя на нее. – Это позволяет не погружать государство в кровопролитие гражданской войны.
– Уж ты точно можешь не радоваться этому событию, – почти выплюнул Торриен. – Как только я сяду на трон, твоя голова окажется под ним. Отрубленная.
Иллиана вздрогнула. Однако Саримарх даже не перестал улыбаться. Он низко поклонился Золотому змею и ничего не ответил.
– Вот только на трон ты не сядешь, – процедил Дарьеш. – Иди за мной, я не собираюсь ждать. Предатели должны умирать быстро и на месте. Если вздумаешь отказаться, умрешь прямо здесь.
– Ты всегда был слишком многословен, – ядовито бросил Торриен. – Безо всякого смысла.
Он развернулся, проскользил на своем огромном блестящем, как золотая ночь, хвосте к противоположной стене и снял с нее саблю, усыпанную рубинами. Затем вернулся к двери и уже был готов выйти, как Иллиана сорвалась с места. К счастью, к тому времени, как Торриен впустил незваных гостей, она уже успела надеть одно из своих платьев, застегивающихся спереди, и теперь вполне могла последовать вместе со всеми во двор замка.
– Я с тобой! – воскликнула она, хватая его за руку и больше всего на свете боясь, что он захочет оставить ее в комнате одну. Наедине со своими мыслями и страхом, что он уже никогда не вернется.
Однако Торриен неожиданно просто кивнул, болезненно глубоко вглядываясь в ее испуганные глаза.
В коридоре Иллиана увидела молчаливую и неожиданно хмурую Райелу. Впервые за все время знакомства она не издавала ни звука, не хамила и не источала свою отраву. Она обхватила руками огромный живот и, бросая беспокойные взгляды то на Дарьеша, то на Торриена, ползла в хвосте процессии.
Стражники окружили их со всех сторон и повели во двор замка. Иллиана прижалась к Золотому змею, совершенно не чувствуя себя в безопасности. Испытывая ощущение, что мир потихоньку рушится прямо у нее на глазах, а ей при этом даже нельзя впадать в панику.
Но стоило поднять взгляд на Торриена, как становилось ясно, что ему все эти переживания совершенно чужды. Если прежде, когда они шли в церемониальный зал, царевич нервничал, заметив, что вокруг них слишком мало его собственных слуг, то сейчас их полное отсутствие словно не беспокоило его вовсе. Он твердо держал оружие в руке, и его взгляд оставался холодным и уверенным.
Но стоило им всем выйти под свет солнца, как что-то вокруг изменилось. Стража отошла на почтительное расстояние, выстроившись по кругу от Торриена и обнажившего саблю Дарьеша. Иллиана стояла в стороне неподалеку от Саримарха и Райелы. Однако неведомым образом за стенами дворца оказалось огромное количество личной стражи Золотого змея. Словно их выпроводили за черту дворца. Увидев своего господина, они поспешили присоединиться, преклонившись перед старшим царевичем.