Зов издалека
Шрифт:
Он остановился и поглядел на нее. Она приводила в порядок стол.
— Я-то полагал, ты опять замужем, или как это у вас называется…
— Все пошло псу под хвост. Опять, как ты говоришь.
— Не думаю, что…
— Нет, конечно. — Она не дала ему закончить фразу. — Забудь. Ты прав. Да я и спросила больше для того, чтобы ты не закапывался в это дело по уши. Наберись сил.
— Вечером буду спать и разговаривать с Ангелой о будущем, — ответил он на уже снятый вопрос. — И размышлять об этой девице.
— И еще одно… чтобы тебе хватило тем для раздумий. Она не девица. Рожала. Может, даже не раз.
— У нее есть дети?
— А вот этого я сказать не могу. Не знаю, как обстоит дело сейчас, но она рожала.
— Когда?
— И этого не скажу. По крайней мере пока. Но это хорошо заметно по ее…
— Не надо деталей, — сказал Винтер. — Потом.
Ему стало не по себе. Где-то есть ее дети. Это может помочь следствию, или же… Думать об этом не хотелось.
7
Начальник охраны обмахивался сложенным вдвое бланком, который вполне мог быть «Протоколом следствия по делу о тяжком преступлении». Подобные бланки валялись повсюду, и в ближайшие дни на его девственно-чистом, натертом до блеска столе появится целый сугроб таких бумажек.
В коридоре для ожидающих пахло солнцем и потом, а справа — перегаром. Какой-то шутник повесил рядом с объявлением о вакантных местах в уголовной полиции плакат: море и пальмы. Под зазывным тропическим пейзажем спал парень с открытым ртом, из которого на подлокотник кресла непрерывной струйкой стекала слюна. Похоже на фокус. «Мог бы выступать с этим номером», — подумал Винтер, входя в лифт, и нажал кнопку третьего этажа, где находился его кабинет.
Закрыв за собой дверь, он с отвращением провел рукой по лицу — щетина начала раздражать. Он словно очнулся по дороге из больницы в управление. Две химические субстанции в его организме затеяли соревнование, кто кого: адреналин в крови и пот на спине. Дело было необычным. Он чувствовал это, но объяснить не смог бы. Знакомое волнение. Впереди месяцы работы.
Не находя себе места, он пошел в комнату отдыха. Еще из коридора Винтер учуял запах только что сваренного кофе. Он налил полную кружку и посмотрел в окно — утро уже полностью вступило в свои права. Машины медленно двигались в пробке, похожие на чешуйки гигантского разноцветного ящера. Термометр за окном так и остановился на цифре «27». Винтер взглянул на часы — всего-то двадцать минут девятого. «Купальный сезон для меня закончился», — подумал он и огорчился.
Комната для совещаний постепенно заполнялась народом. У приехавших с места преступления вид был довольно помятый. Остальные нетерпеливо ждали информацию. Чувство это можно было бы назвать предвкушением, но слово, конечно же, неуместное. Рингмар уже написал на белой доске «визуальные данные». Винтер крутил ручку в руках и думал, как поточнее определить настроение собравшихся. Естественно, не предвкушение — чего там предвкушать? Это было… словно белый, неисписанный лист бумаги… Он по крайней мере надеялся, что их профессионализма хватит, чтобы не наделать ошибок в самом начале. Он всегда на это надеялся.
«После летних каникул мы увиделись снова», — мысленно напел он на мотив какого-то танго и нарисовал большой «X» на доске.
— Неизвестная женщина, около тридцати, по-видимому, удушение, найдена между половиной четвертого и без четверти четыре утра свидетелем, с которым мы еще поговорим сегодня, чуть позже, — сказал он и перевел дыхание. — Никаких подозрений в его адрес нет, но кто знает…
— Как он связался с полицией? По мобильнику? — спросила Сара Хеландер.
— Да, — кивнул Рингмар.
— Могу продолжать? — Винтер посмотрел на свой «X», взял фломастер и начал набрасывать эскиз, не прерывая рассказа. — Ее нашли вот тут. — Кружок на доске. — На карту посмотрим потом, я рисую примерную схему. Если чуть-чуть продолжать по буросскому шоссе, попадаешь на перекресток — повороты на Гуннебу и Хеленевик… — еще кружок, — но пока подождем. Значит, как я уже сказал, нашли ее здесь, в канаве. За канавой густой заболоченный кустарник. Его рассекает старая буросская дорога.
— Там же наша база, — вспомнил Хальдерс.
— Да. — Винтер помолчал. — На этой дороге, как все знают, наша спортивная база.
— Я там отмечал сорокалетие, — сказал Хальдерс. — Было очень спортивно… А вчера там никакой пьянки не было?
— Что-то было… — кивнул Рингмар. — Коллеги что-то праздновали, но вроде бы не поздно.
— Что значит — не поздно? — спросил Меллерстрём.
— Вообще-то разошлись своевременно… но последний уехал рано. В четыре утра. На такси.
— Ни хрена себе… — начал было Хальдерс, но Рингмар его прервал:
— Мы с ними обязательно поговорим.
— От этой канавы, по-моему, не больше нескольких сотен метров до нашей усадьбы, или как? — спросил Бергенхем.
— Не больше, — согласился Винтер. — Хорошо, что они уже не пользуются стрельбищем.
— Там же еще собачник рядом! — не унимался Хальдерс.
— Точно. Сразу за перекрестком. С ними тоже поговорим.
— С собачками? — с невинным видом уточнил Хальдерс.
— И с собачками, если понадобится. — Винтер не улыбнулся. — Там еще полно всяких строений вдоль дороги. Это самое стрельбище в Эргрюте, не больше двухсот метров, гольф-клуб, жилой дом на перекрестке старой буросской дороги и улицы Франца Перссона. — Он наносил на схему маленькие квадратики.
— И не забудем про банду пьяных снютов, — продолжил Хальдерс полюбившуюся тему.
Винтер не обратил внимания на его замечание. Он нанес на схему последние штрихи и повернулся к собравшимся.