Зов свободы
Шрифт:
Старик открыл было рот, собираясь поспорить, но, очевидно, передумал и покачал головой:
— Ладно, будь по-твоему. Чем дольше я тебя знаю, тем больше понимаю, что ты очень похож на Зика.
— Буду считать это комплиментом.
— Да. Зик тоже был упрямым бараном, — засмеялся Шекспир и медленно встал, опираясь на карабин. — Дай мне минут пять, и я буду в порядке.
— Не волнуйся, пока у нас есть передышка. Так ты говоришь, рано или поздно черноногие должны вернуться.
— Скорей всего поздно.
— Когда же?
— Мне кажется, что это произойдет перед заходом солнца. А возможно, Бешеный Пес нападет на нас на рассвете.
— Почему на рассвете?
— По привычке. Воины любят совершать неожиданные набеги на рассвете — в основном потому, что индейские деревни редко охраняются. Конечно, они могут напасть в любое время, если уверены, что у них преимущество, но все же предпочитают рассветы.
Нат смотрел на лес у подножия холма, изучая стену из зеленых деревьев, которая хорошо скрывала врагов. Должно быть, и черноногие наблюдают за ними, планируя свою атаку. Вполне возможно.
Расположение холма было на руку защитникам. Открытые склоны позволяли издали заметить даже собаку, не то что отряд воинов. Только с северной и южной сторон, где были заросли, черноногие могли подобраться незамеченными. Так что южный склон представлял собой большую угрозу. Деревья почти доходили до укрепления, последние были примерно в сорока футах — на расстоянии выстрела из ружья или лука.
Жалобный вой раздался у Ната за спиной, он повернулся и увидел, что шошоны добивают раненых черноногих и снимают с них скальпы с жутким, необузданным весельем.
Тянущий Лассо, ухмыляясь, как раз срезал волосы с того, чье горло только что перерезал.
Нат обратился к трапперу:
— Давай-ка займемся твоей раной. — И он отправился ко входу в укрытие.
— Ты прирожденный лидер, — сказал Шекспир, двигаясь с чуть меньшей, чем обычно, живостью.
— Да уж…
— Я серьезно. Ты можешь стать весьма известным в этих краях.
— Томагавк, должно быть, задел твои мозги, — хмыкнул Нат.
— Смейся, если хочешь, но старик Уильям делает это лучше, — ответил старый охотник. — Иные родятся великими, иные достигают величия, а иным величие жалуется [14] . Ты можешь попасть в одну из этих категорий.
14
У.Шекспир. «Двенадцатая ночь». Пер. М.Лозинского.
— Я решу это, если останусь в живых, — сказал Нат, входя в укрытие.
Женщины и дети все еще толпились в центре. Один из воинов стоял на камне с южной стороны и смотрел на темный, зловещий лес.
Уинона счастливо улыбнулась.
Нат подошел и знаками попросил ее помочь Шекспиру, девушка с готовностью согласилась.
Утренняя Роса тоже изъявила желание помочь.
— Ты уже совсем освоился с ними, — заметил старый охотник. — Не рано ли?
Не обратив внимания на колкости друга, Нат посмотрел на солнце над головой и отметил, что осталось по крайней мере часов пять до заката. Хорошо бы за это время придумать, как выбраться отсюда или уничтожить черноногих. Нат взглянул на Черного Котла и с удивлением обнаружил, что глаза воина открыты и смотрят на него. Чувствуя странную неловкость под таким испытующим взглядом, он улыбнулся и кивнул.
Утренняя Роса достала кожаный мешочек и приложила истолченную смесь сухих трав к ране Шекспира.
Черный Котел говорил что-то Нату слабым голосом, делая над собой явное усилие.
— Ну дела! — воскликнул Шекспир, когда вождь закончил.
— Что он сказал? — спросил Нат, понимая, что Уинона и Утренняя Роса смотрят на него выжидающе.
Старик противно хихикнул:
— Он наблюдал за твоим боем с черноногими и говорит, что ты прирожденный воин.
— Скажи спасибо.
— Есть еще кое-что. Он хочет, чтобы ты женился на его дочери… — начал Шекспир, и по его тону было понятно, что он в любой момент готов расхохотаться.
— Я уже знаю это, — напомнил ему Нат.
— Прямо сейчас! — закончил старик, прыснув в кулак.
— Сейчас?
— Сию минуту.
— Не может быть и речи! — выпалил Нат.
— Но почему?
— Во-первых, мы окружены и на нас могут напасть в любую минуту. Вряд ли это подходящее время для свадьбы.
— Ты уже знаешь их поговорку: не существует иного времени, кроме настоящего, — добродушно заметил Шекспир.
Раздражаясь все больше, Нат посмотрел на своего наставника:
— Будь серьезен, прошу тебя.
— Серьезнее некуда. — Траппер показал на Черного Котла. — Посмотри на него. Хорошенько посмотри.
— Ну и?
— Что ты видишь?
Нат отметил мертвенно-бледное лицо вождя, затрудненное дыхание, увидел, что кровь все еще сочится из раны. Нахмурившись, Нат ответил:
— Вижу умирающего человека.
— Точно. Он знает, что ему немного осталось. Потому он и попросил меня узнать точно: женишься ли ты на его дочери. Он хочет видеть, как вы соединитесь, прежде чем он уйдет в мир иной, — с явным почтением в голосе объяснил старый охотник. — Можешь ли ты сердиться на него за это?
— Нет, — тихо ответил Нат. Он почти чувствовал, как глаза индейца сверлят его, словно вождь старается прочитать его мысли или проникнуть в душу.
Уинона сказала что-то на языке шошонов.
— Она говорит, что выйдет за тебя, если ты готов ее взять, — перевел, усмехаясь, траппер. — Ты определенно не можешь обвинить Уинону в застенчивости.
— Я даже не знаю… — Нат был в нерешительности. Он ведь уже пообещал старому воину связать себя узами брака, и вот теперь его ставили перед фактом, отчего в голове мелькало множество противоречивых мыслей. Нат и Уинона едва знали друг друга. Что если это только плотское влечение? А если однажды он решит, что совершил ошибку, и захочет вернуться в Нью-Йорк, к Аделине? Взять с собой Уинону? Некоторые на его месте так и поступили бы, но это не в его характере. Нат не терпел обмана.