Зубы дракона
Шрифт:
Сцепить зубы и терпеть. А там – как получится. Как получится.
У него все получится.
Давайте, ребята, начинайте следующий раунд. Вы начните, Шатов поддержит, а там – как получится. Как карта ляжет.
Только нужно успокоиться.
Он себе верит. Себе – он верит. Глазам своим верит. Он научился отличать правду от лжи. Нужно поговорить с тем же Дмитрием Петровичем, чтобы кое-что встало на свои места.
И если это получится… Не нужно загадывать. Сосредоточиться и затаиться, а там…
Сидеть неподвижно было необычайно трудно. Хотелось вскочить и бежать. Куда угодно. Хотя бы по кабинету, от стены к стене. Или разнести весь этот дом вдребезги, уничтожить место, где Дракон готовил убийства.
Терпеть. Ему нужен разговор с Дмитрием Петровичем. Нужен разговор.
Шатов закрыл глаза, не боясь, что провалится в темноту. Сердце билось так, что голоса Дракона не было слышно. Если он даже и пытался что-то говорить. Он сказал, только зубы дракона помогут Шатову? Только клыки этого чудовища помогут прогрызть дорогу из этого ада к людям?
Хорошо, Шатов успеет вырастить у себя эти клыки. Или даже нет, он обойдется без них. Он голыми руками…
– Можно войти? – спросил Дмитрий Петрович.
– Уже прошел час?
– Да, – Дмитрий Петрович мельком взглянул на свои часы. – Уже прошел ровно час.
– Тогда присаживайтесь, господин писатель.
– Не нужно передо мной держать марку, Женя. Света мне рассказала… Я понимаю, что вы сейчас испытываете…
– А, – протянул Шатов, – вы ведь писатель. Вы ведь придумываете правду. Вы придумали Замок, Дракона, меня вы тоже, кажется, придумали. Все это напоминает старую сказку. Только прекрасная дама умерла от дыхания умершего Дракона. А ее прекрасный рыцарь сидит в подвале замка и даже пытается вступить в переговоры с мерзкими колдунами…
Дмитрий Петрович чуть заметно улыбнулся.
– Вы хорошо держитесь, Шатов. Вы очень сильный и мужественный человек…
– Когда не схожу с ума.
– Постарайтесь как можно меньше вспоминать об этом периоде своей жизни, – мягко попросил Дмитрий Петрович.
– Хорошо, – кивнул Шатов. – О чем вы хотели со мной поговорить?
– Это вы меня позвали.
– Я позвал вас. Мне сказали, что я могу поговорить с любым из вас. Я выбрал писателя.
– Спасибо, – Дмитрий Петрович пристально смотрел в глаза Шатову.
Шатов выдержал взгляд, и глаза пришлось отвести Дмитрию Петровичу.
– Я понял, что вы все-таки хотите предложить мне занять место среди вас. В Замке? Так? – спросил Шатов.
– Да, – кивнул Дмитрий Петрович.
– Но вы же понимаете, что это абсурд. Что смерть моей жены ничего не меняет в моем отношении к строителям новой империи. Я продолжаю считать вас подонками и убийцами. И становиться одним из вас…
– И если бы у вас была возможность, то вы нас уничтожили бы?
– Ни на минуту не задумавшись.
Дмитрий Петрович рассматривал свою ладонь. Судьбу он свою пытался прочитать, или подсказку, Шатов не понял. Он не собирался понимать помыслов собеседника. Ему нужно было задать несколько вопросов, но задать их так, чтобы не привлечь к этому внимания. И Шатову, в общем, наплевать, что сейчас скажет писатель. Он все равно попытается соврать. Если спросить его прямо. А вот в разговоре…
– Напрасно, – сказал Дмитрий Петрович.
– Напрасно я хочу вас уничтожить?
– Напрасно вы ни на минуту не задумаетесь, Евгений Сергеевич. Если бы задумались, то…
– То белое станет черным? А подонки станут спасителями человечества?
– Отчего же? Все останется на своих местах. И варвары, и крестьяне, и школьники. И выпускники будут все так же готовиться к выпускному балу. А мы все также будем готовиться к последнему обряду.
– Тогда зачем задумываться?
– Ну, уничтожите вы нас. Случится чудо, и вы не просто выберетесь отсюда, а еще и обратитесь к своему приятелю, Михаилу Хорунжему. Он у вас, насколько мы знаем, человек серьезный и достаточно влиятельный, чтобы явиться сюда с карающим огненным мечом.
– И я поаплодирую ему.
– Да? И что вы будете делать дальше? Оставите жителей села наедине с варварами? Или выловите этих несчастных варваров и вывезете их отсюда? А что будут делать крестьяне?
– Жить они будут.
– А кто им будет платить? Вы полагаете, что они смогут заработать на хорошую еду и одежду, к которым они привыкли? И здесь по мановению волшебной палочки вдруг появится врач и школьные учителя? Ведь крестьянских детей учат старшеклассники из Школы гениев.
– Они и будут, – начал Шатов, но замолчал.
– Что же вы не продолжаете? – улыбнулся язвительно Дмитрий Петрович. – Что вы будете делать со школой? Вас не устраивает программа обучения, вас пугают цели, а преподаватели вызывают желание убивать… Вы знаете, сколько стоит один день работы Школы? Но вы знаете, откуда берутся деньги на ее работу. Вы сможете найти другие источники?
Шатов отвернулся к окну.
– А, наше государство выделит деньги на поддержание Школы гениев. Наше государство бросит все, и выделит много-много денег, потому, что наше государство никогда не экономило на образовании и на будущем нации? Вы так себе это видите?
– Я…
– Именно вы, Евгений Сергеевич. Именно вы. Максимум, на что сподобятся наши гуманисты, это вывезти отсюда всех детей и разбросать их по другим учебным заведениям. А тут сделать элитную платную школу. Или очень крутой пансионат для тех, кто сможет оплатить эту роскошь, – Дмитрий Петрович говорил легко, будто не один раз репетировал это свое выступление. – Вы можете мне возразить?
Шатов осторожно тронул папку и отдернул руку, словно обжегшись:
– Вы хотите сказать, что теперь обратной дороги нет?