Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз
Шрифт:
Аким ещё более задрал нос, победительно осмотрел собравшихся.
– - То-то. Без меня - никуда. Вели сани запрягать. Побогаче. Чтоб сразу видать было: столбовой боярин едет. Одни - под меня, другие под слуг, третьи - под подарки. Блюдов, там, своих крашеных, цацек хрустальных, нетопырей тех, зелёного камня...
– - Как прикажете, сейчас распоряжусь, сделаем в наилучшем виде...
Николай, чувствуя свои вину за депешу, за своего человека, за... вообще - кинулся к дверям.
– - Стой. Сядь.
Мой окрик остановил
– - Каждый - своё место знать должен. Воин - воюет, купец - торгует, смерд - пашет, а боярин...
– - С колокольни шапкой машет.
Ваня! Какой ты грубый! Но - верный.
– - Николай, ты Аким Янычу смерти желаешь? Нет? Так чего ж ты его на погибель шлёшь? Какую-какую... Придорожную.
Народ смотрел на меня изумлённо. Даже - встревожено. У босса крыша поехала, заговариваться начал. А нам-то как теперь?
А я - злился. На себя. На собственную беспомощность. В болоте человеков и их душ.
Мой инженерный подход - недостоверен. Марксизм, любой системный анализ... для конкретной ситуации, для конкретного человека - годен ограниченно. Логика... Люди не следуют логике! Материальный интерес... Это лишь один из человеческих интересов. Если бы я знал, видел, общался с этим Радилом - мог бы делать... более обоснованные предположения. О тех целях, которые ставит его "мозг крокодила", о тех путях, которые предлагает ему "мозг обезьяны".
А так... "вилами по воде". Цена - жизни человеческие.
Очень неприятное, неуверенное, неустойчивое состояние души. "Темна вода в облацях". И это - раздражает.
– - Подумаем вместе. Я расскажу, а вы поправьте, если я ошибаюсь. Мда... Радил - враг. Потому что наш подъём - вреден Городцу, потому что наш взлёт - стыден Радилу. Чтобы уничтожить Всеволжск ему надо знать. Что мы и как мы. Простейшее - сколько у нас воинов. Он уже подсылал сюда соглядатаев, душегуба-поджигателя.
Народ дружно начал роптать и переглядываться. Новость уровня... "Агенты ЦРУ пытались занести в Кремль боевое ядерное устройство"?
– - Подождите возмущаться, послушайте. Второй путь получить инфу... э... прознать про нас - вытрясти из наших людей. Которых мы сами в Городец послали. Получить силком или добром. Людей наших там трое. Слуга - пожилой калечный мариец из вырезанного унжамерен рода. Он и не знает ничего, и говорить по-русски - толком не умеет. Так Николай?
Николай кивнул.
Обычно мы ставим в такую прислугу молодёжь. Чтобы получили опыт, научились на примерах. Но... прошло расширение по Оке, Ветлуге, вниз по Волге. Людей - не хватает.
– - Остаётся приказчик и точильщик. Три последних месячных отчёта писаны одной рукой, приказчиковой. Перед этим - был ледостав. Почему один пишет за другого?
– Причины могут быть разные. Но в отчётах не упомянуты.
– - Ну... мало ль чего. Может, в полынье утоп...
– - Вот я и говорю, Ивашка, мелких причин - нет. А про всякие... случаи - должно быть отписано.
Это - из тех вещей, которые местные не понимают. Регулярный прозвон канала связи. Не по событию, а по времени. Я про это уже рассказывал. Когда у меня унжамерен вышку свалили.
Здесь форма чуть другая: месячный отчёт. Надо бы чаще. Еженедельный? Для всех это - нудная бессмысленная бумажная возня, глупая бюрократия. Об чём писать? Что продал три горшка глиняных да удильца конские? Одним - лень писать, другим - лень читать. В результате - покойники. Как я подозреваю.
– - Так ты, Воевода, думаешь, что мой человек к Радилу передался? Чтобы тому всё тайное высказать? Как хочешь, хоть голову мою руби, но я в то не верю. Мои робяты... никогда. Вот хоть землю есть буду. Я своим людям верю.
Пафоса многовато. Точильщик чувствует свои вины, ответственность за промахи. Потому и формулирует... с главосечением. Но своих ребят - защищает.
– - Ты своих парнишек лучше знаешь. Ежели ошибся... Взыщу. Но я думаю... В сентябре через Городец прошёл епископ Феодор. Основал там монастырь. Феодор с Радилом беседы вели, наверняка и про нас. Мы Феодора... укоротили. Коли были у Радила мечты нас епископом унять - провалились. Княжич Изяслав сюда приходил - бестолку. Тут - ледостав. Месяц - ходу нет. Предполагаю, что Радил взял точильщика и приказчика в оборот. Пока никто никуда идти не мог. И предложил им по-рассказывать про нас. Один - согласился, другой - нет. Догадайтесь - кто.
Николай и Точильщик уставились друг на друга, Николай расправил плечи, задрал подбородок, набрал воздуха... И взглянул на меня. А я с интересом рассматривал Точильщика. Вот же "боровичок упёртый"! Набычился, смотрит исподлобья. По старине, по исконно-посконному - ему так на Николая смотреть... невежество, "мурло неумытое". Отроку за такой взгляд - от оплеухи, до "спинной росписи сразу". На старшего! На приказного голову!
Не боится, не отступит.
Да, такого есть смысл учить.
Николай выдохнул. Спросил тоскливо:
– - Так, думаешь, Хохрякович? В изменниках...
И уже неуверенно, с надеждой:
– - А может он это... под пытками? А?
– - Может, Николай. Только нам с того не легче. Предполагаю... Только предполагаю! Я могу ошибаться! Думайте, ищите ошибку! Так вот, Радил даёт нам через Хохряковича дезинформацию... э... туфту заправляет. Уже три месяца. Тут Николай шлёт депешу: Хохряковичу - спешно во Всеволжск. Повод - мелкий. А вызов - спешный. Аж гонец посреди ночи из Балахны прискакал. Хохрякович - в панике. "Всё пропало! Меня во Всеволжске к Ноготку загонят! На смерть лютую, страшную!". Даёт знать Радилу. Тот нашего гонца... имает. А своего - посылает.