Зверь
Шрифт:
— Вам не холодно? — Эллен взглянула на него. У его лица клубился пар, куртка была распахнута настежь, рубашка расстёгнута до середины, словно надетая наспех, из-под неё выглядывала простая белая футболка. Казалось, холод ему нипочём. Наверное, привык — местный климат редко радовал тёплой погодой.
Адам взглянул на неё и молча повернул колёсико печки на максимум.
— Что с Джо? — Эллен хотелось сбить неловкость и дождаться от него хоть какой-то словесной реакции и перестать, наконец, чувствовать себя такой дурой.
— Эйдан повез их с Пэтти в Портленд. Кость раздроблена, Фишер сделал, что мог, но, сами понимаете, здесь нет условий. Надеюсь, нога останется при нём.
— Говорят, там был медведь?
— Не знаю, меня не было там.
Бишоп отвечал ей сухо, из вежливости, просто потому что надо, и Эллен вдруг прорвало. Она поняла, как дорожила его чутким вниманием, стоило только его лишиться. Старая рана вскрылась, забитые на дно души горе и одиночество упрямо лезли наружу и оставаться с ними наедине снова она больше не могла.
— Адам, простите меня ещё раз, я совершенно неадекватна. Слишком много всего навалилось на меня за последние дни. У меня не только брат пропал. Недавно не стало моих родителей. Мы сильно отдалились в последние годы, и я думала, что переживу это. Оказалось, я себя переоценила и здесь.
Она произнесла это на одном дыхании — откровенность за откровенность — и почувствовала, что стало легче. Тягучая тоска, выйдя на волю, стала меньше, боль приглушилась, и Эллен тяжело откинулась на спинку сиденья, прикрыв глаза — вынимать из себя душу оказалось изнурительно, зато после стало плевать на всё.
— Крепитесь. Не всегда будет больно. Потом к боли привыкаешь.
Его усталый голос зазвучал тихо и вкрадчиво, едва перекрывая звук рокочущего на высоких оборотах движка. Между пропастью отчуждения, которая едва не выросла между ними, появился шаткий мостик, и у Эллен защемило в груди. Боль у них была одна на двоих.
Фонарь на вышке КПП сиял, словно маяк в чёрном, штормящем океане. Они почти добрались до ворот, когда он вдруг погас. Белесое марево внутреннего освещения, окружавшего лесопилку, растворилось во тьме, будто Форт-Келли исчез с лица земли. Плохое предчувствие стиснуло грудь, и лёгкая дремота, напавшая на Эллен в пути, вмиг исчезла. Она ощутила тот самый жгучий, безотчетный страх, накрывший её в часовне, но сейчас рядом был Бишоп. Эллен неосознанно потянулась к нему рукой и дотронулась до плеча, ища поддержки.
— Наверное, опять обрыв. Надо резервный генератор запустить. Будьте в машине, — Адам легко коснулся её холодных пальцев и вышел из авто. Его рука была горячей, будто внутри его тела вместо крови плескался кипяток: его лихорадило или это у неё насквозь продрогли руки. Она встревожилась. Хотелось убедиться, что Бишоп здоров, и в то же время страшно было вновь лезть туда, куда её не просили.
Будку КПП осветил карманный фонарик и на крылечко вышел охранник.
— Кабель белочка съела, — со смехом сказал он, затягиваясь сигаретой. Вокруг его лица, покрытого точками седой щетины, закружился сизый дымок.
Похоже на шутку с долей правды, но Эллен промолчала, не став уточнять. Она вспомнила слова водителя тягача в том придорожном заведении, он тоже говорил о белочках, имея в виду животных гораздо крупнее и опаснее, но чем им мог помешать несчастный кабель? Если только медведи действительно не в восторге от того, что в Форт-Келли пришло некое подобие цивилизации. Барр лишь усмехнулась своим мыслям. Пора уже бросить попытки понять, что происходит в этом чёртовом городишке.
Фонарь на вышке вспыхнул резко и неожиданно, ослепляя привыкшие к тьме глаза. Охранник сощурился и щелчком бросил недокуренную сигарету вниз.
— Ну, всё, опять живём, — осклабился он и отсалютовал Эллен, пропадая в своей будке.
Адам появился спустя пару минут. Внешне он был в полном порядке, не было никаких признаков нездоровья, лишь на лице его, покрытом вечерней щетиной, тёмными тенями залегла усталость и злость.
— Всё в порядке? — она несмело подала голос.
— Скачок напряжения. Оборудование изношено, — Бишоп ответил ей коротко и после плотно замолчал. Эллен показалось, что это была лишь отговорка, чтобы не грузить её лишними подробностями.
Адам довёз её до таунхауса и вышел из машины, не глуша мотора, и Эллен смиренно ждала внутри, когда ей подадут руку. Барр начинала привыкать к тому, как бережно он вынимает её из салона и в этот раз не стала сопротивляться и кричать о самостоятельности. В конце концов, гордость её не пострадает. Куда уж хуже.
Ощутив под ногами почву, Эллен взглянула на дом. Окна неприветливо смотрели на неё пустыми чёрными глазницами, и ей до ощутимой боли в груди не хотелось переступать этот порог. Всё случившееся с ней несколько часов назад казалось теперь дурным сном, наваждением, от которого хотелось скорее отмыться. Мысли тяжело ворочались в голове и разум, загруженный под завязку, отказывался обрабатывать картинки и звуки. Кружилась голова и подташнивало, а нервы словно волочились бесполезными, вынутыми из тела нитками. Единственный кусок пространства, где она ощущала себя в относительной норме, был рядом с Бишопом и он снова ускользал от неё.
— Идите, я прослежу, чтобы вы заперли за собой дверь. За вами глаз да глаз, — он улыбнулся, и его заострившиеся черты чуть смягчились.
— Я не была такой раньше, — выдохнула Барр.
— Что изменилось? Лесной воздух повлиял? — он склонил голову набок и взглянул на неё внимательно, пристально. Под этим взглядом плавились рёбра и кислород горел, не добираясь до лёгких. Барр не смогла выдержать зрительный контакт. Она без толку блуждала взглядом по его широким, сильным предплечьям, по его статной фигуре в простых синих джинсах и одной рубашке с закатанными по локоть рукавами, и, казалось, делала себе только хуже.