Зверь
Шрифт:
— Милая Эллен, не всегда легенды являются сказкой. Многие из них имеют под собой вполне реальную почву. Да, со временем они обрастают вымыслом, теряется их суть, а после и вовсе забывается, но лишь для того, чтобы скрыть от нас истину. Истину каждый познаёт сам, если раскроет глаза и впустит её в своё сердце.
— Я, пожалуй, пойду.
Барр развернулась и вышла из участка прочь на воздух, подальше от испытующего взгляда Генри Нильсена, который ждал реакции на свою пламенную речь. Эллен не была настроена на беседы о возвышенном и подобная философия из уст служителя закона казалась ей странной. Слова не могут быть страшнее пули, а местные легенды и обычаи казались ей оправданием лени и невежества. Стоило установить в городе освещение, разобрать хлам на улицах, снести никому не нужную часовню и патрулировать улицы по ночам, как это делают нормальные копы, а не разводить бесполезную риторику.
Она забрала со стола дежурного стопку отксерокопированных фотографий, чтобы отвезти их на территорию лесопилки и обойти с ними немногочисленные общественные места Форт-Келли. В закусочной о нём не слышали, но листок прикололи на доску объявлений без лишних вопросов.
Аптеки здесь не было, узкую витрину с лекарствами Эллен нашла в продуктовом маркете, который находился через стенку от закусочной. Ничего подходящего, кроме аспирина и бесполезных шипучих таблеток от жара она там не обнаружила. Пришлось довольствоваться тем, что есть.
— Как в джунглях — выживает сильнейший, а если ты болен, то лучше сдохнуть? — Эллен криво улыбнулась Марии, которая успевала здесь и за кассира. Она лишь пожала плечами, наверняка привыкшая к чужой грубости, сарказму и недовольству.
Перебирая шестую коробку с архивными документами, Барр всё больше убеждалась в бесполезности этой затеи. В них не было ни единой зацепки. Она сомневалась, что на лесопилке у рабочих вообще проверяли документы, не говоря уже о законном трудоустройстве. Предприятие было не раз оштрафовано, к нему применялась процедура банкротства, его распродавали по частям, а техника уходила кредиторам, оно утопало в многотысячных долгах и в конечном итоге всё же оказывалось на плаву снова. В этом ворохе бумаг и событий отыскать следы одного-единственного человека не представлялось возможным.
— Я оставлю вам это? — перед закрытием Барр положила архивариусу на стол листовку.
— Если вы думаете, что здесь кто-то бывает, пожалуйста, — старушка взглянула на неё поверх очков и вернулась к чтению пожелтевшей от времени и сырости книги.
Боковое зрение выхватило кричащие чёрные буквы периодических изданий, и Эллен задержалась у стойки с газетами. Новостная газета Портленда и, как ни странно, тоненькая местная газетёнка, последнее издание которой приходилось на май две тысячи тринадцатого года — года исчезновения Натаниэля.
— У вас есть редакция?
— Закрылась. Люди давно не читают газет.
Статья на первой полосе портлендской газеты намертво приковала внимание Эллен. Необъяснимые, жестокие убийства пятилетней давности сотрясали Форт-Келли и разносились слухами по близлежащим городам. Пострадавших было восемь и трое из них на тот момент считались пропавшими без вести. Причина смерти — потеря крови и болевой шок от множественных рваных ран и переломов. ФБР не нашли ни орудия убийства, ни убийцу, списав трагедию на нетипичное поведение животных в лесах, прилегающих к лесозаготовительному комбинату Форт-Келли. Люди вторгались в их ареал обитания, добывая древесину, а зверьё вместо того, чтобы уйти глубже в леса, становилось агрессивным. Эта теория устроила всех, кроме одного местного журналиста.
В газетенке Форт-Келли информация повторялась, но в более личной форме, будто тот самый журналист, писавший статью, не сумел отстраниться от произошедшего. Его звали Пол Мориссон, и в своей статье он приводил даты. Девяносто пятый, восемьдесят второй, семьдесят седьмой и шестьдесят девятый — с самого основания лесного хозяйства «Форт-Келли» случались смерти при схожих обстоятельствах. Он сравнивал трупы с кусками фарша и открыто обвинял полицию в пособничестве и сокрытии преступников. Фраза о том, что убитых могло быть гораздо больше, заставило Эллен нервно сглотнуть ком слюны, прошедший по горлу наждаком. «Многих просто некому было искать» заставило отложить статью и продышаться.
Она бегло просмотрела таблицу с именами, датами рождения и фотографиями. Нэйта среди них не было. Ещё до поездки сюда мысль о том, что Натаниэль мог быть мёртв, она забила в самый тёмный угол души и старалась не тревожить лишний раз. Эллен допускала такую возможность, но верить в неё не хотела.
— Где сейчас этот журналист?
— Повесился в своём доме. Года три назад, — буднично ответила архивариус, словно Эллен спросила у неё время.
Она сфотографировала статью, прежде чем покинуть архив и направиться к шерифу снова. Бесполезный аппарат сгодился хотя бы здесь.
— Мне нужны данные по всем нераскрытым убийствам за последние пять лет, шериф, — она застала его в той же позе, что и утром, среди кипы бумаг и с трубкой телефона.
— Зачем?
— Хочу понять, мог ли среди них быть Натаниэль, — Барр слышала свой голос, будто со стороны: он звучал громко и нервно, в нём слышались нотки приказа. Взамен раскисшей влюблённой дуре вернулась прежняя, требовательная Эллен Барр.
— Хорошо, Эллен, я подниму для вас дела.
Он не стал препираться, задавать вопросы и согласился как-то слишком быстро, хотя Эллен настраивалась на борьбу и в случае глухого отказа собиралась приплести сюда свои конституционные права.
— Почему Пол Моррисон покончил с собой? Он что-то нашёл?
— Я вижу, вы начали копать, Эллен? Из вас вышел бы неплохой детектив, — он смотрел на неё с интересом, хмуря густые тёмные брови с проседью.
Ей хотелось ответить, что копает здесь, похоже, только одна она, но решила не нагнетать раньше времени. Доказать, что Нильсен мешает ей и намеренно тянет со следствием, Барр не могла. Вместо ответа она протянула ему смартфон с фотографией статьи.
— Среди убитых была его жена. Я был знаком с ними лично. Он был не в себе после её смерти. Итог вы знаете.
Всё оказалось очень просто и складно и оттого еще более сомнительно. Эллен заставила себя не думать об этом и освободить голову для более важных вещей. В конце концов, ей нет дела до этого журналиста, её цель — найти брата. Живым или мёртвым.
Окна участка выходили на площадь, и Эллен увидела, как к зданию «Белого дома» подъехал коричневый «Форд». Сердце глухо забилось где-то в глотке, голос предательски осип, а её требовательность и напор словно испарились в воздухе, превращая её в мямлящую девочку. Барр надеялась, что цепкий, как акула, Нильсен не заметил её волнения. Когда Адам спрыгнул с подножки и посмотрел в окно, она сразу же отвернулась. Не хватало ещё, чтобы он заметил, как она глупо пялится на него.