Зверь
Шрифт:
Он замолчал, затаив дыхание. Эллен больно ткнула его в прошлое, в его ошибки, о которых знала лишь с его слов, снова затронула тему, которой он старательно избегал, и испугалась. Испугалась, что он хлопнет дверью и уйдёт, и пусть это чувство было безумно и нелепо в свете последних событий.
— Ладно, теперь я налажала, прости.
Это не мог быть он. Он не мог быть тем, о ком все говорят. Этот простой, искренний, неуклюже заботливый, такой нежный и такой любимый мужчина. Он просто не мог нести внутри себя древнее, кровавое зло. Это должно быть ошибкой, чудовищной ошибкой.
—
Казалось, разговоры о прошлом больше не трогают его, потому что теперь рядом была она. Эллен хотелось вырвать себе голыми руками хребет, чтобы заглушить это чувство невероятной, щемящей нежности, рвущей душу тоски и страха того, что она всё же может оказаться права.
— Я спать, хорошо? — не поднимая глаз, Эллен сложила ладони у него на груди.
— Я буду рядом, — Адам взял её руки в пригоршню, поднёс к губам и поцеловал её пальцы.
Он действительно был рядом весь день. Эллен спала тревожно и чутко, ощущая спиной тепло его тела и тяжесть руки, обнимавшей её поперёк груди. Дважды она просыпалась, мучимая головокружением, и просила воды. Адам поил её из стакана, придерживая ей голову рукой и убирая приставшие к лицу пряди, а после Эллен снова проваливалась в шаткое небытие. Окончательно она проснулась ближе к ночи от звенящего чувства тревоги, зудевшего где-то под грудью. Бишопа рядом не было.
Она услышала, как тихо притворилась дверь на этаже, услышала скрип деревянных ступеней лестницы и лёгкий щелчок нового замка входной двери. Адам уходил в ночь.
Эллен скинула одеяло, торопливо натянула джинсы, сапоги и куртку прямо поверх ночной футболки. На комоде остался карманный фонарь, наверняка забытый Адамом, и Эллен сунула его за пояс. Быстро, насколько позволял сжатый в тиски обуви больной палец, она спустилась с лестницы и тихо нажала на ручку двери.
Снаружи было темно, тихо и холодно. Эллен, осторожно спустившись с крыльца, завертела головой. Адама она увидела почти сразу, он шёл вдоль длинного ряда таунхаусов, но не по дорожке, а за её пределами, по колкому льду и инею, словно избегал попадать под свет уличных фонарей. Барр инстинктивно пригнулась и прижалась к колонне столба, когда он вдруг резко повернул голову в сторону, словно учуял слежку. Барр не знала, зачем делает это. Она не могла ни думать, ни анализировать, лишь подчиняться наитию, которое вело её строго по следам Бишопа.
Он остановился возле забора. Посмотрев по сторонам, Бишоп скинул куртку, оставшись в одной майке, поднял и отодвинул в сторону часть бетонной плиты. Тому, с какой лёгкостью Адам сделал это, Барр приказала себе не удивляться.
Образовался небольшой проход, который никак нельзя было разглядеть днём — кусок породы прилегал плотно, а трещины по периметру сливались с другими, раскиданными по всему полотну забора в порядке хаоса. Когда Адам, пригнувшись, исчез во тьме за территорией, Барр бесстрашно двинулась за ним.
За пределами базы с этой стороны рос молодой лес, явно высаженный руками предыдущих владельцев лесопилки. Он был не таким густым и высоким, Эллен могла видеть гораздо дальше, чем на расстояние вытянутой руки, несмотря на то, что путь ей освещали лишь луна и звёзды. Но она потеряла Адама из виду. Сделав несколько неосторожных шагов, Эллен наступила на сухую ветку, которая предательски хрустнула у неё под подошвой.
— Чёрт! — сквозь зубы выругалась она, замерев на месте, словно наступила на мину. Эллен с досадой понимала, что могла выдать себя, а учитывая то, как быстро Бишоп скрылся, вся эта вылазка стала выглядеть несусветной глупостью. Барр снова переоценила свои возможности и недооценила Адама. Нужно было взять себя в руки, подобрать сопли и задать ему прямой вопрос, подкреплённый фактами с флэшки Дэлино. А вопросов у неё скопилось предостаточно.
Кто-то схватил её за руку и дёрнул назад. Она набрала воздуха в лёгкие, чтобы вскрикнуть, но рот ей заткнули ладонью и крепко прижали спиной к себе, пока она не прекратила вырываться.
— Эллен! — злой шёпот Бишопа прозвучал прямо над ухом. Он развернул её лицом. — Какого чёрта ты снова творишь?
— Что ты делаешь? — шикнула она в ответ, собирая в кулак остатки храбрости.
Ей не понравилось его лицо. Черты заострились и глаза словно запали глубже в череп, под кожей двигались желваки, напряжённые мышцы мелко вздрагивали, будто Бишоп силой воли подавлял рвущуюся наружу ярость. И руки. Руки и всё тело полыхали жаром — казалось, задержи прикосновение и обожжешься. Эллен почудилось, что вокруг его обнажённой кожи дрожит воздух, как бывает, когда кусок раскалённого металла выносят на мороз.
— Обход территории. А вот что делаешь здесь ты?!
Эллен не ответила. Она молчала, не в силах оторвать взгляда от иного, изменённого Адама Бишопа.
Густую тишину нарушил шорох шагов и раздвигаемых ветвей, разнёсшийся раскатами эха по гектарам молодых высадков. Бишоп повернул голову на звук. Неестественно резкое движение головы, звериный, хищный излом шеи и то, как весь он подобрался, чуть согнув колени, словно собирался кого-то атаковать, заставили Эллен отпрянуть от него. Она сделал несколько шагов назад, загребая подошвами перегнившие иглы и листья. Хотелось кричать, но звуки застревали в глотке, а инстинкт выживания велел вести себя как можно тише. Эллен не хотела верить своим глазам. Это свет луны, обман зрения, ожившие страхи — всё, что угодно, только не то, что первым пришло ей в голову.
Адам снова повернулся к ней. Сделав шаг вперёд, он расправил плечи, став вдруг шире и больше. Надвигаясь на неё, нависая над ней, Бишоп будто бы сознательно хотел её напугать.
— Никогда не покидай периметр базы ночью. Никогда. Это не просьба. А сейчас назад легкой трусцой. Быстро!
Его голос звучал угрожающе тихо, всё нарастая и нарастая, как далёкие раскаты грома. Эллен готова была поклясться, что на последних словах она явно расслышала звериное рычание и присвист.
Ноги сами сорвались на неуклюжий бег. Сердце колотилось в висках, а боль в потревоженной ноге отошла на задний план и ныла теперь фоном.
— Невозможно.
Не помня себя от ужаса, она влетела в брешь забора, ударившись об него плечом. Пронеслась по длинной кишке прохода между шеренгами складов и грузовых вагонов вновь прибывшего состава.
— Чёрт!
Она упала, проехавшись на коленях по острым сколам гравия и потревожив заживающий палец. Боль от него пронзила всю ногу от носка до паха, словно острая спица, но Эллен не смела прекращать двигаться. Она готова была ползти даже на четвереньках, лишь бы поскорее оказаться рядом с жилыми блоками.