Зверь
Шрифт:
Он усмехнулся, резко дергая рукав на рубашке Эеншарда. Шов тут же разошелся, и рукав просто съехал на пол. Третий принц смотрел на брата. Он упустил момент, когда можно было сопротивляться, и теперь любое его движение привело бы меч в движение, и никакой опыт его не спасет. Успокаивало только одно: его не убили сразу, а значит, возможно, и не убьют.
– Мне не нужны умные, - прошептал Эймар, доставая левой свободной рукой кинжал, висевший на поясе за его спиной. – Мне нужны простаки, вроде тебя и Эрта, только
Он подставил резное лезвие к обнаженному бицепсу на руке брата и быстро вогнал его в тело. Эеншард перестал дышать, подавляя стон. Жилы на его шее и плечах вздулись, но он не шевельнулся, глядя на улыбающегося наследника. Это было хуже кнута. Боль была до тошноты невыносимой, а Эймар, повернув лезвие в ране, резко вырвал его, заставляя зубья буквально разрывать мышцу и кожу.
Меч отступил, оставляя на коже, прямо под кадыком неглубокий порез.
Эеншард пошатнулся, спешно закрывая глубокую рваную рану.
– На колени! – приказал наследник, смеясь.
Третий принц только теперь вздохнул, с ужасом понимая, что едва может стоять на ногах. Он не склонил колен, а просто рухнул, упираясь раненой рукой в пол. Его мутило. Голова странным образом кружилась, а Эймар невозмутимо подставил ему свою руку.
– Целуй руку своего господина, шакал, и клянись быть послушной собачкой, тогда я дам тебе противоядие, - сказал он.
Эеншард смотрел на эту руку. Она уже двоилась в его глазах. Ему хотелось сказать, что он последний глупец, что он не мог так глупо попасться - опять.
– Я жду, - напомнил ему насмешливый голос.
Эеншард невольно вспомнил Шардара, который так же в 15 лет стоял на коленях и целовал руку наследника. Тот был уже взрослым, и считалось, что мог воспитывать младших. Шардар казался покорным и послушным, но как только наследник ушел, он драматично схватился за голову и заявил:
– Все, отныне я покорен и воспитан. О, великий Бог Войны, как я буду с этим жить?!
Тогда они оба расхохотались. Эеншард, перепуганный тогда, тоже смеялся, нервно вздрагивая. Теперь же он внезапно понял, что все это не значит ничего, просто тешит самолюбие наследника, и потому коротко коснулся губами смуглой руки.
– А теперь клянись служить мне!
– Клянусь, мой Господин.
Эеншард даже удивился тому, как странно и отчужденно прозвучал его голос. Так же отстраненно он видел, как Эймар отступил куда-то, а потом бросил ему на колени маленький флакон.
– Пей и помни, что в следующий раз я отрежу тебе руку, ясно?
– Ясно.
– А теперь убрался отсюда!
Эеншард попытался встать, но не смог, поспешно вспоминая про флакон, он вскрыл его и быстро опустошил, и только затем с трудом поднялся на ноги.
Наследник открыл ему потайной ход в темный лабиринт коридоров, однозначно давая понять, что в таком виде ему стоит исчезнуть не под взглядами слуг. С его стороны это было подобно заботе.
Вот только в темноте, сделав пару шагов, Эеншард прислонился виском к холодной стене и тихо сполз на пол.
Артаса убил Эраст. Эраста Шадиф. Шадифа тоже непременно кто-то убьет. Думая об этом, он закрыл глаза, тихо теряя связь с реальностью.
18
Три дня до церемонии были тяжелыми, особенно для Улии, которой пришлось заботиться о двух принцах одновременно.
Рана Эеншарда не заживала и сочилась мутной зловонной жижей, потому Шанрех так ее и не зашил, а теперь бледный Эеншард, тяжело дыша, стоял у окна и наблюдал, как Улия перевязывала Кранта. Несмотря на лечение, у мальчика все равно был жар.
Эеншард в очередной раз тяжело вздохнул и спросил:
– Ты уверен?
Крант не произнес ни слова, а только кивнул.
Третий принц не знал, правильно ли давать мальчишке выбор, но в очередной раз убеждал себя, что в вопросах чести даже ребенок имеет право выбирать.
Он отвернулся. Нет, ему не хотелось смотреть, как солнце, поднявшись высоко в небо, раскалило крыши городских домов, но ему хотелось спрятать виноватый взгляд и морщину на переносице. Сам он был уже готов. Поверх белой рубашки, прятавшей повязку, был черный расшитый жилет, в кармане которого, словно случайно, лежала правая ладонь, в действительности он едва ли мог ей пошевелить. Любое движение вызывало слишком сильную боль в плече.
– Это не яд, - проговорил Шанрех, изучая рану. – Я никогда такого не видел.
Для Эеншарда это значило, что такого не видел никто и никогда.
Из мрачных мыслей его вырвала Улия. Положив руку на его здоровое плечо, она прильнула к нему щекой и прошептала:
– Не воюй сегодня, пожалуйста.
– Почему? – рассеянно спросил принц.
– Ты не в состоянии.
– Все не настолько плохо.
Он повернулся к ней и привычно обнял здоровой рукой, привлекая к себе.
– Настолько, - прошептала Улия едва слышно, нежно убирая выбившуюся прядь черных волос.
Эеншард прикрыл глаза, понимая, что он действительно сейчас слаб, но даже так он просто обязан был защитить Кранта.
– Ты помнишь, что Кадана хотела его увидеть? – спросила Улия, понимая, что она была услышана.
Эеншад только кивнул и вновь посмотрел на Кранта.
Тот понимающе кивнул в ответ. Он и сам хотел увидеть мать, особенно если не справится. Мальчик решил, что должен попытаться, ведь он не просто так учился столько лет, чтобы просто сдаться без боя.
– Вмешайся, если придется, - попросила она накануне, а старший брат согласился, ничего не спрашивая.