Звезда Гаада
Шрифт:
Тут около меня появилась встревоженная Неёла. Женщина схватила меня за ухо и, не слушая моих возмущённых свистов и хрипов, утащила домой, на Чёрную землю. Там долго на меня орала. Мол, я своим вмешательством могу вызвать новую ожесточённую войну между белокрылыми и чернокрылыми. Ага, как же! Да они сами враждуют уже не первый десяток тысяч лет, причём, без перерыва на праздники и выходные!
Чуть погодя мне влетело от Карста и Гаада. Мол, не твоё дело, Тай сам должен разобраться с недавними коллегами.
Возмутилась:
— Да его растерзают, прежде чем он откроет рот и скажет хотя бы одно слово!
— Послушай,
— Но толпою кидаться на одного нечестно!
— Того, кто в одиночку одолел нескольких врагов, уважать будут вдвойне, — невозмутимо возразил Гаад.
— Он прав. Так у мужчин принято, — кивнул его повар, — Это у женщин ценится та, которая очень заботливая. Потому что к детям и домашней скотине нужен совсем другой подход, — помолчав, добавил, смущённо почесав нос, — Да и к склочным старикам тоже.
— Так… — шумно выдохнула, сжала кулаки, сердито в глаза упрямцу посмотрела — Гаад взгляда не отвёл, он вообще обожал в гляделки играть, — Допустим, ты прав про мужчин…
— Ну, хотя бы потому, что я сам — мужчина, — усмехнулся мучитель.
— Но… но ведь напали-то на него белокрылые! Толпой! Разве вы не должны своего новичка защищать?!
— Мы как бы должны, — кивнул Гаад, нахмурился, — Но этот новенький старичок нам уже всю плешь проел. Да ладно бы просто лаялись с ним, пока работали на разных сторонах! Так ведь он калечил и убивал наших друзей!
— Я, конечно, всех этих склок не одобряю, но в данном случае тоже считаю, что Тайаелл сам виноват, — вклинился краснокрылый, — Что они за ним носятся — сам виноват. Что наши… то есть, что чернокрылые ещё не убили его, в обход приказа Гаада, это ему ещё повезло. Но, вообще-то, обычай такой на Чёрной земле: новичок должен заслужить доверие.
— И пройти подготовку, — серьёзно сказал Гаад.
Вдруг ступил ко мне, ладони на плечи мне положил.
— Да, я не прав был, когда тренировал тебя слишком жестоко. Обращался с тобой, как с парнем…
— А я ведь тебе говорил! — проворчал Карст, скрещивая руки на груди.
— Но я так привык! — Гаад вздохнул, — Привык, что все новички были мужиками или даже стариками…
— И склочными как на подбор, — поморщился его друг, — По крайне мере те, кого я застал, были невыносимы.
— Меня больше раздражали те, кто лезли ночью с ножом к безоружным, — поморщился Гаад, вздохнул, — Но, впрочем, речь сейчас не о том. Пока я более менее со всем справлялся, с друга взгляд на меня перевёл, — в общем, я был жесток с тобой. Понял только, когда ты лежала несколько дней при смерти…
— Когда я тебе врезал наконец! — проворчал Карст.
Я удивлённо на них посмотрела, поражённая внезапно всплывшими подробностями.
— Да, ты мне врезал и, в общем-то, прав был, — кивнул Гаад, — Не дело командиру подопечных до смерти доводить, — опять повернулся ко мне, — К счастью, у изначальных статус другой, так что, надеюсь, тебя эта доля минует, Вера. Через несколько тысячелетий после исчезновения краснокрылые остались чем-то вроде красивой легенды, — похлопал меня по плечу, — так что ты справишься. Да и… ты столько сложных тренировок перенесла. Ты очень
И ушёл, хотя я что-то ещё ему кричала вслед.
— Он уже решил, — серьёзно заметил Карст.
— Да я знаю, — вздохнула.
Через пару дней очнулся Тайаелл, выслушал рыжую ябеду и сам устроил мне головомойку. Мол, сам разберётся и чтоб я более не лезла. Тоже ворчал, что он — мужчина, а мужчины обязаны сами между собою разбираться. Тьфу, изверги! Будто сговорились!
К унылым думам о коварном и непонятном Кайере добавились усердные раздумья о том, как бы выручить друга. Времени на поиск решения было мало: этот подлец горел желанием поскорее встать на ноги и заняться исполнением наиважнейшего своего долга, то есть, опять рвануться в обычный мир, к местам, охваченным хаосом.
Думать целыми днями напролёт мне не удавалось, потому я частенько отвлекалась на восстановление Равновесия в особо запущенных местах. С одной стороны, это моя обязанность, с другой — мне и самой очень хочется облегчить страдания этого несчастного мира, который один проклятый хранитель мучает намеренно, а все прочие — неосознанно, с третьей — воссоединение и гармонизация разделённых и от того сражающихся сил Света и Тьмы отвлекала от неприятных дум.
Однажды, предупредив извержение двух просыпающихся вулканов, обессилено опустилась у подножия одного из них. Сознание не потеряла, но чувствовала: ещё немного движений, волнения — и проваляюсь без чувств несколько дней. Потом улеглась на каменистую, неудобную почву, закрыла глаза и расслабилась. Вдруг несколько жгутов из сгущённого Света пригвоздили меня к земле.
С ужасом открыла глаза. Надо мной стояли три белых хранителя: старый Хисэ, Кайер и Темр, некрасивый толстяк лет сорока-сорока шести. Почувствовала, как под землёй протянулась тонкая стена из созидающей силы, собранной до твёрдости камня, а затем вокруг нас взметнулись невидимые, но осязаемые горячие стены. И, прежде чем рванулась, ударила по стенам ловушки, над нами появился невидимый, но прочный потолок.
Я опустошена. Переместиться не получается: слишком измучена или взволнована их неожиданным подлым нападением. Если ударю по невидимой клетке — потеряю сознание. Тогда им не составит труда меня убить. Конечно, есть надежда на мою способность защищаться в опасных ситуациях, но она порождает во мне огромный всплеск сил, а моё тело его сейчас может не выдержать. И, что самое противное, поймавшие чувствуют, в каком я тяжёлом состоянии. Нарочно подкараулили, гады?!
— Обычная деревенская дурочка, а зазнаётся так, словно она — королева или сама Посланница небес, — мрачно произнёс толстяк.
— Такая спесь может быть только у Стража Небес, — захихикал старик.
А Кайер промолчал, равнодушно смотря на меня. То он мир толкал к пропасти ради встречи со мной, то кидался обнимать и заявлял, что счастлив видеть меня, то стоит как каменная статуя и не собирается меня выручать. Он мне не друг, а враг. Значит, придётся рассчитывать только на себя. А сил нет. Блин, опять влипла!