Звезда Гаада
Шрифт:
— Ревнуешь? — чернокрылый растерянно поднял брови.
— Ну… — смущённо потупилась, — Она такая красивая! И двигается так изящно! Даже когда просто сидит и пьёт чай, такая поза, что залюбуешься. Хоть картину рисуй. Я так не умею. Я… недоразумение ходячее.
— У тебя красивое сердце.
Растерянно взгляд подняла на него.
— Тебя ни с кем не спутаешь, — улыбнулся мне мой любимый парень.
Только… всего лишь сердце красивое?..
Но он больше комплиментов мне не сказал, замолк вдруг, смотря на стену куда-то перед собой. Он так долго мог размышлять о чём-то своём. Ну да
— Ты лучше неё, — подмигнул мне Карст, — Такую как ты ещё надо поискать.
— Чем лучше? — оживилась я.
Старейшина почему-то фыркнул. Но, когда я повернулась к нему, опять с серьёзной физиономией сидел, будто не видя меня. Гад! Мог бы сказать ещё хоть парочку комплиментов! Вот Кэррис в них просто утопает!
Гаад надолго задумался. Я наложила себе полную тарелку салата, набрала на вилку столько овощей и зелени, что с неё кусочки падали, набила рот и принялась с наслаждением пережёвывать. Всё-таки, до чего же здорово вернуться домой и пообедать. Карст потрясающе готовит!
А Камилл опять гулял неподалёку от Блага и Кайера. Постойте-ка… Если он — обычный кот, то сам перемещаться по разным странам не умеет. И ещё из всех белых хранителей он любит только двух: тирана и его приятеля. Выходит, каждый раз, когда я встречала этого зверя, неподалёку были Благ, Кайер или они оба?
Но почему же я их не замечала? Должно быть, они спали или сидели очень тихо — и пространство не колыхалось от их присутствия. Или они… постоянно за мной шпионили? Чтоб выяснить, с кем из чёрных хранителей я наиболее дружна? Чтоб понять, как использую свои способности? Благ сказал, что я использую их непонятно, но мне удаётся задуманное. Значит, для этого. Кстати, в тот раз, с прорванной плотиной, когда очнулась, увидела Кайера!
Но для чего им таскать с собой кота? Он же мог их с лёгкостью выдать! Или они не каждый раз его брали, потому в другое время я их не заметила? Раз мне попался Кайер, рыбачивший на берегу. До того мне послышалась песня Камилла. Кайер мог быстро переместиться к берегу и устроиться для рыбалки, но ему бы понадобилось время, чтоб достать удочку и так расслабиться, наблюдая за поверхностью воды. А впрочем, он мог и заранее её приготовить, для маскировки. Или мне пение приснилось, так как я частенько думаю об этом странном Камилле? Или же Кайер подсунул мне сны и виденья о Камилле? Тогда отчего часть информации о погибшем хранителе подтвердилась?
Отодвинув тарелку, положила голову на руки, задумалась, игнорируя возмущённый взгляд повара. Как-то сами собой веки сомкнулись…
Камилл стоял на вершине горы, нервно озирался. Не Белая земля, находившаяся у него под ногами, казавшаяся маленькой и игрушечной с такой высоты, интересовала его. Мужчина напряжённо высматривал что-то в небе. Вот заметил моё появление — зависла напротив него в воздухе — сначала просиял, потом посмотрел на меня виновато, с болью выдохнул:
— Прости, я не смог им помешать!
— А что случилось-то?
Хранитель судорожно сжал голову, лицо его исказилось от страданий. Он не помнил. Точнее, не понимал, что творится по ту сторону, в новой жизни.
— Спаси… его… — с трудом произнёс Камилл, — Я… не могу.
— Кого?
Мужчина
Опустилась около него, обняла, попробовала поделится с ним Третьей силой. Камилл дрожал и очень мучился, но упорно пытался разломать преграду забвенья. Тускло светила красная искра внутри него. С его запястий покатились блестящие кроваво-красные ручейки. Внутреннее Равновесие, хрупкое и не устойчивое, сменилось хаосом. А он старался пробиться и вспомнить… теряя силу… жизненную силу…
Наконец он чуть успокоился, страшно бледный уже, поднял на меня умоляющие глаза, устало попросил:
— Спаси Тайаелла!
Меня растормошил сердитый Карст. Парень громко кричал над самым моим ухом, но все его крики уходили куда-то вдаль. Внутри меня всё ещё жил странный сон, мольба давно погибшего хранителя. Он с трудом что-то вспомнил из новой жизни. Имя новоявленного чернокрылого. Выходит, он хоть немножко знал Тая! И понимал, какая опасность тому угрожает. Неужели, Камилл в новой жизни так близко от меня? И с хранителями знаком? Или он и сам — хранитель? Тогда я его точно встречала, только не узнала. Но кто он? Кем он стал? Ох, Тайаелл опять во что-то влип!
— Вера, ты куда? — взволнованный Гаад схватил меня за руку.
— Тайаелл в беде!
— Ты это во сне увидела?
— Мне Камилл рассказал, — столкнувшись с двумя недоумёнными взглядами, сердито уточнила, — Камилл Облезлые усы.
— Да он же умер! Несколько веков назад! — возмутился изначальный.
— Камилл опять родился! Только в новой жизни он поговорить со мной не может, потому приходит только во сне. И сейчас Камилл мне приснился, попросил спасать Тая.
Рыжий потёр виски и проворчал:
— Бред какой-то!
— Ты уверена, что этим снам и этому таинственному человеку, назвавшемуся Камиллом, можно верить? — серьёзно уточнил Старейшина, не выпуская моей руки.
Кивнула, сердито выдернула свою ладонь. Гаад опять схватил меня за руку, переплетя наши пальцы:
— Вера, тому, кто может пробраться в наши сны, не стоит доверять! У него слишком много сил! Да и… — нахмурился, — Кто бы это мог быть?..
— Какая разница! — поморщилась я, — Главное, что Тай в беде!
Хотела выскочить из-за стола, но парень меня слишком крепко держал. Взвыла, будто от боли — хватка тут же разжалась. Торопливо переместилась на крыльцо. Но Гаад тут же возник передо мной, преграждая мне путь. На краю ступеньки. Одно неловкое движение — и он покачнулся. Рукой его уцепила за рубашку, рванула к себе. И мы упали на порог. Я больно спиной приложилась, а он — приземлился сверху меня.
— Прости, — смущённо сказал Гаад, слезая и садясь сбоку от меня, тут же крепко запястье моё сжал, — Я пойду с тобой. Я не доверяю тому, кто способен лезть в чужие сны.
— Да, может, просто приснилось? — со стоном поднялась, — Но надо бы проверить. Всё-таки, у Тайаелла многовато врагов.
— Вместе пойдём, — отрезал хранитель.
И, руку протянув, погладил меня по животу, над той частью тела, которую о порог зашибла. Боль исчезла. И… и он грудь мою зацепил кончиками пальцев. Торопливо отдёрнул руку. Мы оба сильно смутились.