Звезда козодоя
Шрифт:
Запруду обложили со всех сторон камнями, чтоб оглушенная, но живая рыба не смогла уплыть, а сами вновь пошли вверх по течению по направлению к дереву сайкати.
Стало и правда жарко, тутовые деревья утомленно поникли, как летом, и небо напоминало бездонную заводь. Вдруг кто-то закричал:
— Нашу запруду разрушают.
И правда, какой-то остроносый тип в европейской одежде и соломенных сандалиях, держа в руках что-то вроде трости, шарил в запруде. А затем направился по берегу к мальчишкам.
— Этот тип из Табачной монополии, — сказал Сатаро.
— Он нашел лист, который ты, Матасабуро,
— Ну и что? И нисколько не страшно, — сказал Сабуро, вероятно, свернув язык трубочкой.
— Встаньте все вокруг Матасабуро, окружите его, — сказал Итиро.
Ребята подсадили Сабуро на самую толстую ветку сайкати, а сами расселись вкруг него.
А мужчина продолжал шлепать по воде прямо к ним.
— Идет, идет…
Все затаили дыхание.
Но этот тип вроде и не думал хватать Матасабуро — прошел себе мимо, а затем решил перейти речку вброд по мелководью. Он не сразу пошел на тот берег, а сначала прошелся туда-сюда несколько раз, будто хотел помыть свои грязные сандалии и постирать обмотки, отчего весь страх у мальчишек улетучился.
Но смотреть на мужчину было как-то неприятно.
Наконец, Итиро заговорил.
— Давайте сначала я крикну, а затем все вы на раз-два-три. Ладно?
Не пачкайте речку, нам это всегда говорит учитель, — ну, давайте — раз-два-три!
— Не пачкайте речку! Нам это всегда говорит учитель!
Человек изумленно уставился на них, не зная, что сказать.
И тогда все опять закричали:
— Не пачкайте речку! Нам это всегда говорит учитель!
Остроносый шмыгнул носом, и, сложив губы трубочкой, спросил.
— А что, эту воду пьют?
— Не пачкайте речку! Нам это всегда говорит учитель!
Остроносый слегка растерялся и вновь спросил:
— А что нельзя ходить по реке?
— Не пачкайте речку! Нам это всегда говорит учитель!
Человек растерялся, но, чтобы не показать этого, стал нарочито медленно переходить речку вброд, а затем с таким видом, будто он совершал восхождение в Альпах, поднялся до самого верха склона, сложенного из синеватой глины и красной гальки, и вышел к табачному полю.
И тут Сабуро сказал:
— Он не за мной приходил, — и бултыхнулся в воду.
Мальчишки почувствовали странную жалость и к этому человеку, и к Сабуро. По очереди спрыгнув с дерева, они поплыли по речке, а затем, завернув часть рыбы в полотенца, а часть гордо держа в руках, вернулись домой.
Восьмое сентября
На следующее утро перед занятиями, когда все качались на турниках, играли в «бокакуси», с небольшим опозданием пришел Сатаро. Он что-то принес в бамбуковой корзинке.
— Что это? Что это? — подбежали к нему остальные и стали заглядывать внутрь.
Сатаро, прикрывая корзинку рукавом, поспешно зашагал в сторону расщелины в скале.
Итиро успел заглянуть в корзину и непроизвольно скривился. Это был порошок из перца «сансё» для приготовления «рыбьего яда», который, как и взрывчатка, был запрещен полицией. Сатаро спрятал его в чаще рядом с расщелиной и с невинным видом вернулся на спортивную площадку.
Все перешептывались, пока не настало время уроков.
В этот день часов с десяти стало так же жарко, как и вчера. Все только и ждали, когда закончатся
В два часа закончился пятый урок, и дети стремглав выскочили на улицу. Сатаро опять тихонько прикрыл корзину рукавом, и в окружение Косукэ и остальных ребят отправился на речку. Матасабуро пошел с Касукэ. Все быстро миновали русло реки, где росли тутовые деревья, которые воняли, как газовые лампы, горящие во время городских праздников, и пришли к своему обычному месту, где росли деревья сайкати. Перевал, над которым висели красивые, совсем еще летние облака, возвышался на востоке, блестели на солнце деревья.
Все поспешно сняли кимоно и встали на берегу заводи. Сатаро, глядя на Итиро, приказал:
— Стройся в ряд. Как только всплывет рыба, бросаемся в воду и плывем за ней. В том порядке, в котором стоим. Понятно?
Малыши обрадовались, раскраснелись, и, толкая друг друга, толпой окружили заводь. Пэкити и еще три или четыре мальчугана уже вошли в воду, и, доплыв до деревьев сайкати, ждали там.
Сатаро горделиво прошествовал к мелководью выше по течению и пополоскал в воде бамбуковую корзинку.
Все затихли и стояли, глядя в воду.
Матасабуро же смотрел на черных птиц, которые пролетали над облачным перевалом. Итиро сидел на берегу и бросал камешки.
Время шло, однако рыба что-то не всплывала.
Сатаро с очень серьезным выражением на лице стоял прямо и смотрел на воду. Все подумали, что вчера после взрыва они за это же время уже подобрали десяток рыбин. Все ждали, однако ни одна рыбина так и не всплыла.
— Не получилось! — закричал Косукэ.
Сатаро вздрогнул, однако продолжал внимательно смотреть в воду.
— Никто не всплывает, — прокричал из-под деревьев на том берегу Пэкити.
После чего все загалдели и залезли в воду. Сатаро какое-то время смущенно сидел на корточках и смотрел в воду, однако, наконец, встал и спросил:
— Ну что, может, сыграем в «онигокко»? [96]
Все закричали:
— Давайте, давайте, — и для того, чтобы определить «черта» с помощью игры «камень-ножницы-бумага», [97] подняли руки из воды.
96
Онигокко — игра, внешне напоминающую нашу игру в пятнашки. «они» по-японски «черт», так называют водящего. Водящий «они» гоняется за игроками и пятнает их. Те, кого запятнали, должны замереть на месте и ждать.
97
Дзянкэн — игра с выбрасыванием пальцев. Существует несколько модификаций. Наиболее распространенная известна под названием «Камень-ножницы-бумага». Фигура «камень» — выбрасывается сжатый кулак, фигура «ножницы» — растопыриваются два пальца, указательный и средний в виде латинского V, остальные поджимаются; «бумага» — ровная ладошка. Играют, выбрасывая руки синхронно (обычно на счет «раз, два, три») до победы одного из играющих. Если выпадут одинаковые фигуры — ничья, если разные, то «бумага» побеждает «камень», «камень» побеждает «ножницы», «ножницы» побеждают «бумагу».